Глаза у Люпе округлились.

– Их убил воздух. Так сказала Доче. Что-то, как яд, повисло над землей, и дышать стало трудно.

– Отравленный воздух? – Я недоверчиво уставилась на нее. – Но я нашла твой браслет…

– Где?

Я вынула браслет из кармана.

– Сорвала с кого-то. На меня кто-то напал.

Люпе взяла его, и ее замызганное лицо прояснилось.

– О, так это была ты! Они всего лишь пытались забрать кур. Понимаешь, все животные умерли, – Люпе поежилась. – Знаю, звучит ужасно. Они бросились в море.

Куры. Так вот почему нападавшие ушли, как только захватили лошадей с птичьими клетками.

– Доче приготовила рагу. Съели всех, кроме одной курицы, такой сердитой и злой, что ее отдали мне. Ну, знаешь, как домашнего любимца.

Люпе указала на загон в тени, и я сразу устремилась к нему.

Невероятно, но это и впрямь была она: Мисс Ла с недовольным, обиженным видом клевала какие-то крупинки. Я попыталась было взять ее на руки, но она заквохтала и защелкала клювом. Похоже, старушка вовсе не была так рада видеть меня, как я – ее.

– Вы что, знакомы? – удивилась Люпе.

Я кивнула, но в объяснения вдаваться не стала – слишком долгая история – и огляделась. Нас окружали вбитые в землю высокие колья, соединенные переплетенными ветвями деревьев. Получилось что-то вроде клетки посреди черного леса. Земля мягкая, не утрамбованная, как в Громере, и не такая пыльная. В воздухе запах затхлой воды, хотя самой воды нигде не видно.

Я подняла сумку, достала мамину карту. Судя по всему, это была Марисма, болотистое место в центре острова. Я проложила маршрут к Громере. Если бы мы выбрались из клетки, то могли без труда попасть домой. Я аккуратно сложила карту и убрала ее в сумку вместе со светящейся щепкой.

– Ты не обижаешься из-за браслета? Я отдала его Доче – в знак благодарности за то, что спасла меня от тибиценов.

Я нахмурилась?

– Тиби… Что?

Люпе поежилась.

– Давай не будем сейчас про них.

Умерла или мне это только снится? Вопрос оставался пока без ответа. Все, что говорила Люпе, звучало полнейшим бредом. Уже то, что она была здесь и вообще что-то говорила, не имело никакого смысла.

Люпе уставилась на меня.

– Изабелла, мы еще подруги?

Я взяла ее за руку.

– Конечно, подруги.

– Ты же не считаешь меня испорченной? – с дрожью в голосе спросила она.

Я виновато потупилась.

– Нет. Прости, я столько всего наговорила.

Люпе кивнула.

– Ничего. Понимаю.

Я взяла браслет и повязала его ей на запястье.

– Ты уже видела своего отца?

– Отца? – удивилась она. – А он почему здесь?

– Мы пришли спасать тебя. Ты же не думала, что я попала сюда одна?

– Он пришел меня спасать? – Люпе склонила набок голову, походившую теперь на птичье гнездо. – Мой отец?

– Да. А также мы с Пабло и еще несколько человек.

– И он привел столько народу, чтобы найти меня? – У нее задрожала губа.

– Да, – я уже начала терять терпение. – И нам нужно выбираться отсюда. Нужно найти их.

Ее взгляд сместился на что-то у меня за спиной.

Я медленно обернулась, но в первую секунду ничего не увидела, а потом через скрытый в ограждении вход на поляну, появившись словно из воздуха, ступила девушка.

Она подошла ближе. Движения ее были легки и плавны, темные одежды в грязных пятнах, за исключением относительно чистой полоски возле плеча.

Во рту у меня пересохло. Я вспомнила свой удар клинком в Грисе, ощущение сопротивления… Неужели это моих рук дело?

Встретиться с ней взглядом не хватило сил. Я вздрогнула, когда девушка протянула что-то.

– Тебе надо это выпить, – сказала она и сунула мне в руку глиняную чашку. – Не бойся, оно кипяченое.

Во рту пересохло. Чашка оказалась тяжелее, чем казалось с виду. Я выпила залпом. Перевела дух. Вкус был странный, земляной.

– Доче, она говорит, что с ней мой отец. Он здесь? – спросила Люпе.

Девушка кивнула.

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– А Пабло? – спросила я. – Он здесь?

– Я не знаю их имен.

– Мальчик. Высокий, как взрослый, но у него белая туника.

– Они все были в форме. Синей, с золотой отстрочкой. Мы держим их там. – Доче махнула рукой куда-то в темноту. Я заметила, что говорит она не совсем так, как мы с Люпе, – причмокивает и щелкает языком.

– Что с ними будет? – спросила Люпе.

Девушка не ответила.

Значит, ничего хорошего, догадалась я.

– То есть мальчика в белой тунике здесь нет?

– Нет.

Один из узелков у меня в груди развязался. Пабло ускользнул.

Должно быть, Доче увидела на моем лице что-то другое.

– Извини. Уверена, с твоим другом все будет хорошо.

Прозвучало не очень убедительно.

– А что еще с ним может случиться? – Все опасности вроде бы известны. Ясно, что в Грисе на нас напали Изгнанные.

Доче вопросительно взглянула на Люпе.

– Ты ей не рассказала? О…

– Рассказала. Только не успела объяснить…

Я подождала объяснения, но его не последовало.

– Рассказала о чем?

– О тибиценах, – Люпе понизила голос, а мне снова вспомнилась Ката.

– Кто такие тибицены?

Доче глубоко вздохнула и заговорила с еще более заметным акцентом.

– Они пришли снизу. Десять дней назад. Это они убили ту девочку в вашей деревне и едва не убили Люпе. Один из них уже загнал ее в Грис, когда мы нашли ее там. Мы убили его и выложили крест из его зубов, чтобы отпугнуть остальных. Но у таких существ нет души, и напугать их нельзя.

– Это было ужасно, – пропищала Люпе. – Я таких огромных еще не видывала. Весь мокрый и такой черный, будто… будто…

– …Будто высосал из мира весь свет, – закончила за нее Доче.

– Но кто они такие? – нетерпеливо спросила я.

– Псы-демоны.

Псы-демоны. У меня голова пошла кругом.

– Как в сказаниях об Аринте?

– Они похожи на громадных волков. Поначалу мы и приняли их за волков, – объяснила Доче.

– Ну да, на острове были волки, – я старалась говорить, как говорил бы на моем месте Па, спокойно и рассудительно. – Жили в лесу, потом ушли в пещеры…