– Угу.

– Мама хочет поговорить с твоими предками.

На меня снова накатила тошнота.

– Нет! В смысле, давай я сначала сама скажу. О чем она хочет с ними говорить?

Найал пожал плечами. Он отвел взгляд, и я почувствовала, что он что-то скрывает. Что-то такое, о чем он не хочет говорить.

– Ты рассказал ей о наших планах?

Мой голос звучал спокойно. Но вся моя уверенность в нашем будущем вдруг рассыпалась в прах.

Найал долго молчал, прежде чем ответить.

– Она хочет, чтобы ты сделала аборт.

Я судорожно вдохнула воздух, и он обжег мне горло.

– Это не ее дело! – почти выкрикнула я.

– Я ей так и сказал, но она ответила, что ее, потому что она может стать бабушкой, а это не входило в ее планы. Она сказала, что мы об этом пожалеем и что у нас будет еще полно времени, чтобы завести детей.

– Ты говоришь так, словно с ней согласен.

– Нет, хотя если подумать…

Я резко выпрямилась в кресле.

– Она промыла тебе мозги! – Внутри меня все кипело. – Мы уже все решили. У нас есть план. Мы будем учиться на вечернем. Ты сам говорил.

Мне хотелось взять его за плечи и встряхнуть. Привести в чувство. Найал уронил голову на руки.

– Господи! Что за дерьмо!

Мы долго сидели молча. Наконец Найал вздохнул. Протерев ладонями лицо, он повернулся ко мне и положил руку на мой живот.

– Все будет хорошо. Извини. Это мама меня так взвинтила. Разумеется, я этого хочу. Хочу, чтобы мы стали семьей. Ты будешь чудесной мамой. Просто в идеальном мире я бы предпочел, чтобы это случилось на десять лет позже.

– Я тоже, но мы живем не в идеальном мире. Нам придется иметь дело с реальной жизнью. Я напугана не меньше, чем ты. Когда я об этом думаю, то разрываюсь между отчаяньем и надеждой, ужасом и счастьем.

– Все будет хорошо, пока мы вместе. Я о тебе позабочусь.

– Ладно, но сначала я должна сказать маме, – ответила я, успокоенная тем, что Найал вернулся к нашим прежним планам и настроен серьезно в отношении ребенка. – Попроси Дайану, чтобы она пока ничего не говорила.

Мама приняла эту новость именно так, как я ожидала. Шок. Недоверие. Молчание. И любовь. Она поплакала, совсем чуть-чуть, и прижала меня к себе. Я тоже разрыдалась. В последнее время слезы у меня почти не пересыхали. Фиона говорила, что это от гормонов. Мы долго сидели обнявшись, прежде чем начать разговор.

Мама терпеливо слушала, пока я излагала наши с Найалом проекты. У меня возникло странное чувство, что, если бы не серьезность ситуации, она бы находила ее забавной – по крайней мере, в том, что касалось моего рассказа.

– Да, это ответственное решение, – вздохнула она. – Не представляю, как шестнадцатилетняя девушка и восемнадцатилетний парень смогут с таким справиться.

Мои робкие надежды на добрую бабушку растаяли как дым. А я надеялась, что она будет моей союзницей.

– Надо рассказать отцу, – заключила мама. – Боже, вряд ли его это обрадует.

Я подумала, что это слишком мягко сказано.

Я сидела на кровати и притворялась, что читаю книгу. Будто бы мне и невдомек, что в это время мама рассказывает отцу о ребенке. Я изо всех сил вчитывалась в текст, а сама чутко прислушивалась к тому, что происходило в соседней комнате. Все остальные чувства во мне словно отключились – я целиком превратилась в слух.

Сначала разговор шел спокойно, но потом мама сообщила ему новость, и голоса стали намного громче. Наконец я услышала своего отца, который гаркнул так ясно и отчетливо, словно сидел в двух шагах от меня:

– Эрин! Иди сюда. Немедленно!

Мама молчала. Успокаивать отца было бесполезно. Он вошел в раж. Пока я шла к двери, он позвал меня к себе еще раз. Меня начало тошнить. Руки дрожали. Я ухватилась за живот и закрыла глаза, пытаясь собраться с силами. Я должна быть сильной. Надо доказать отцу, что, хотя мне всего лишь шестнадцать, я достаточно взрослая, чтобы воспитывать ребенка.

Отец гремел и бушевал. Он называл меня глупой, безответственной, наивной и распутной. Последнее меня особенно задело. Иногда говорят, что нас уязвляет только правда, но это вранье. Даже мама не выдержала и бросилась меня защищать.

– Джим, прошу тебя…

Но отец только отмахнулся.

– Я не для того вырастил свою дочь, чтобы она гуляла с кем попало и забеременела в шестнадцать!

– Она не гуляла с кем попало. У нее серьезные отношения с Найалом.

Мама пыталась меня отстоять. Пусть ей не нравилось то, что я натворила, но она всегда опиралась на здравый смысл.

– Ей всего шестнадцать! А ему сколько? Восемнадцать?

Отец пристально на меня смотрел. Он осуждающе качал головой. Я заставила себя выдержать этот взгляд и смотреть ему в лицо. Нет, он меня не пристыдит. Я гордо выпрямила спину и, сглотнув ком в горле, сообщила о наших планах.

Как ни странно, он выслушал меня молча, и когда я закончила фразой: «Мы любим друг друга!» – уголки его губ дрогнули. На мгновение меня охватил восторг – я решила, что его убедили мои аргументы. Но отцовская улыбка превратилась в язвительную ухмылку.

– Великолепно, Эрин, – прокомментировал он с сарказмом. – Значит, ты все предусмотрела? У тебя будет ребенок, дом, учеба в колледже, работа и счастливая семейная жизнь. Беспокоиться не о чем, правда? – Он похлопал маму по руке. – Ты слышишь, Мэри? Эрин все продумала. Нам не о чем беспокоиться.

Мама с тревогой поерзала на месте и бросила на меня предупреждающий взгляд. Я сразу его поняла: сейчас последует еще одна атака.

– Интересно, а где ты возьмешь на это деньги? Кажется, мы не купаемся в роскоши. Или ты думаешь, что великая и ужасная миссис Дайана Маршалл примет вас с распростертыми объятиями? Очнись, Эрин. – Он щелкнул пальцами у меня под носом. – Ты живешь не в волшебной сказке и не в дамском романе, где все так легко и просто. Здесь реальная жизнь.

Я почувствовала, что моя напускная храбрость дает трещину.

– И что это значит? – Мой голос дрогнул.

Отец долго смотрел на меня, не отвечая. Потом он сгорбил плечи и тяжело вздохнул. В его глазах появилось что-то вроде сожаления. Он положил ладонь на мою руку и произнес сочувственным, но твердым тоном:

– Ты не можешь оставить ребенка.

– Нет, могу. И оставлю.

У меня перехватило в горле; я уже тряслась всем телом.

– Эрин…

Мама шагнула ко мне. Я отступила назад.

– Это не ваше дело!

Я вжалась в угол, затравленно глядя на обоих.

– Подумай как следует, – напирал отец. – Это не сработает. Вы оба еще слишком молоды и сами не знаете, чего хотите. В таком возрасте вы не можете связать себя друг с другом. И с ребенком тоже.