— До сих пор не научились вести себя в обществе,полковник! — Она повернулась к Геннадию и, пораженная его взглядом,воскликнула: — Что с вами, мой мальчик?

— Там, — в ужасе закричал Геннадий, показывая наудаляющегося «Алешу Поповича», — там осталась моя коллекция марок!

Да, дорогой читатель, в чем нельзя отказать моему герою, такэто в присутствии духа и находчивости!

которая на своем убедительном примере показывает, что голосалогики и разума порой могут потонуть в неистовом шуме сбитой с толку толпы

Что же произошло? Почему «Алеша Попович» неожиданно покинулгавань Оук-порта? Можно ли представить себе, что советские моряки бросили вбеде своего товарища? Нет, этого представить нельзя.

Николай Рикошетников, обойдя все, как ему казалось,помещения сената в поисках Геннадия, выбежал на площадь и оказался в центресобытий, развязанных мрачными хулиганами с Карбункла.

Площадь кишела людьми. Местами возникали стычки, переходящиев кулачный бой. Ораторы, взобравшись на фонарные столбы, кричали в толпу.Ревели моторы мотоциклов. Группа мужественных горожан, взявшись за руки,защищала свою святыню — памятник Серхо Филимоныч Страттофудо.

Рикошетников помчался на судно, мигом собрал совещаниекомсостава. Половина экипажа была направлена в город на поиски пропавшегомальчика. Всем морякам было строжайше заказано выспрашивать о мальчике уместных жителей и тем более называть его имя. Рикошетников боялся, и не безоснования, что «копальщики» могут узнать о пребывании в городе потомкаблагородного русского адмирала и устроить на него настоящую охоту.

Тем временем возвратились с тренировки судовые футболисты.Они рассказали, что большинство публики горячо их приветствовало, а меньшинствонаоборот ~ бросало в них дохлых крыс, пищевые отбросы и- увядшие цветы.Меньшинство это было весьма ретиво и затянуто в черную кожу. Рассеялось онотолько тогда, когда появился гигант в плавках из леопардовой кожи — лучшийфутболист всех времен и народов, добродушный, но неразговорчивый Рикко Силла.

Поиски Геннадия продолжались несколько часов и не далиникаких результатов. Потрясенный Рикошетников решился тогда на крайний шаг — онснова отправился в сенат.

В сенате уже все спали. Семижильный «резинщик», похрапывая,тянул свое:

— В свете изложенного, опираясь на параграф девяносто,пункт «Д», отдела восемнадцать, можно категорически заявить, что производствопуговиц на территории республики может быть разрешено только лицам, доказавшимсвою способность к оному…

Рикошетников разбудил того сенатора, который дал резкуюотповедь проискам полковника Бастардо Мизераблес ди Порк-и-Гусано. Толстяк вфутболке под номером «З» повел его в свой кабинет для конфиденциальныхпереговоров.

Имя сенатора было Нуфнути Куче. Рикошетников рассказал емувсе. Нуфнути Куче выслушал его с крайним вниманием. В маленьких его глазах,отягощенных трехъярусными мешками, пылал неподдельный интерес.

— Видите ли, капитан, — сказал он, — я немогу вам раскрыть всей подоплеки нынешних событий в нашей стране, потому что исам ничего не понимаю. Скажу только, что передовая интеллигенция, рабочий класси спортсмены очень озабочены неожиданной и непонятной атакой с островаКарбункл. В других условиях приезд потомка адмирала Серхо Филимоныч Страттофудомог бы превратиться в национальный праздник. Сейчас, увы, мы не можемпредугадать развитие событий. Эмпирейцы слишком доверчивы и простодушны. Этодети, сэр. Я обещаю вам, что я и мои люди — скажу по секрету, их немало —предпримут все усилия для поисков мальчика. Я не исключаю возможности того, чтоон попал в лапы негодяев, но… — Нуфнути Куче встал перед Рикошетниковым наодно колено и торжественно провозгласил. — Клянусь созвездием Кассиопеи,катамараном старого Йона, цепями египетских рабов, ржавыми мечами викингов,четками мадам де Клиссон и аркебузами португальцев, клянусь бархатным камзоломнашего первого президента и нашим священным булоногом, Джинадо ЭдуардосСтраттофудо будет спасен! Аминь!

Капитан Рикошетников сразу понял, что этому человеку можнодоверять. В глазах его он увидел намек на незаурядный государственный ум.

— Нуфнути, скажите, состоится ли футбольный матч?

— Не уверен.

— Согласитесь, мы, мирные ученые и моряки, оказались ввесьма двусмысленном положении…

— Согласен.

Немногословность Нуфнути Куче еще раз убедила капитанаРикошетникова в надежности этого человека.

— Мистер Рикошетников, я не коммунист, — сказалНуфнути Куче. — Я всего лишь левый либерал, филуменист и правый защитник,но я вам скажу: мне кажется, что все беспорядки на архипелаге направляеткакая-то единая мощная рука.

О дальнейшем развитии событий можно догадаться по заголовками высказываниям местных газет.

«Ежедневный фонтан» (Оук-порт):

«Кто мешает нашим парням накапливать международный опыт?»

«Сытная пища без обмана» (г. Стамак, о. Карбункл):

«Футбол — путь к нищете и позору!»

Литературный журнал «Лестница» (специальный выпуск):

«Сегодня мы помещаем стихи нескольких наших известныхграждан.

РИККО СИЛЛА

Пусть будет дружбою богата

Душа любого демократа!

Увидят все — наступит срок

Прославится наш булоног!

ТОКТОМУРАН ДЖЕЧКИН

Прекрасен миг — в ужасном гвалте

Ваш президент берет пенальти!

Быть может, кто-то скажет. «Поза?!»

Нет! Это ловкость виртуоза!

НУФНУТИ КУЧЕ

Легопер-эмпиреец, по знаку судьи выходи

На зеленое поле, как прежде простой и веселый

Кожаный мяч, управляемый ловкой ногою,

Дружбы традиции пусть возродит с моряками державы далекой!

НАКАМУРА-БРАНЧЕВСКА

Был парк пронизан лунным светом,

Благоухал розарий мой

Ко мне явился за ответом

Король души моей больной…

КАФРО ЛАТТИФУДО

Легоперы — ренегаты,

Презирает вас народ!

Уж конечно, ренегаты,

Презирает вас народ!»