– И все же самосуд в любом случае недопустим.

Лицо Томаса озарилось доброй, почти нежной улыбкой.

– Не могу с вами согласиться, – сказал он. –Если какому-нибудь подлецу следует свернуть шею, то я не вижу причин, почему бымне не взять на себя ответственность и не позаботиться об этом самостоятельно.

– И в свой черед подвергнуться законному наказанию!

– Безусловно, я постараюсь сделать это без шума… –по-прежнему улыбаясь, сказал Томас. – В сущности, каждый может продуматьсвои действия и прибегнуть к известным маленьким хитростям…

– Тебя сразу выведут на чистую воду, Томас, –сказала Одри своим ясным, звонким голоском.

– По правде говоря, – возразил Томас, – недумаю, что это будет так уж легко сделать.

– Я помню один случай, – начал было мистер Тревиси нерешительно замолчал. – Вы знаете, – сказал он извиняющимсятоном, – криминология в некотором роде – мое давнее хобби.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказала Кей.

– В свое время я был весьма сведущим специалистом вкриминальных делах и накопил обширный опыт, – сказал мистер Тревис. –Но только несколько дел я мог бы назвать действительно интересными. Большинствоубийц были прискорбно безынтересны и крайне недальновидны. Однако я могурассказать вам об одном поистине интересном экземпляре.

– О да, – сказала Кей, – я обожаю рассказы обубийствах.

Мистер Тревис говорил медленно и задумчиво, очевидно, сособой тщательностью выбирая слова и выражения.

– Этот случай произошел с одним ребенком. Не стоит,наверное, вдаваться в подробности и уточнять пол и возраст. Факты, в сущности,таковы: два ребенка играли на лесной поляне с луками и стрелами. Один из детейвыстрелил, и его стрела попала в другого ребенка, нанеся смертельную рану, врезультате этот ребенок умер. Было проведено деликатное расследование.Оставшийся в живых ребенок был ужасно испуган и подавлен, и в итоге все моглилишь выразить сожаление и посочувствовать несчастному автору этоговыстрела. – Он сделал паузу.

– И это все? – спросил Тед Латимер.

– Да, на этом дело было закрыто. Прискорбнаяслучайность. Но однако, знаете ли, у этого случая была своя предыстория.Несколькими днями раньше некий фермер проходил по лесной тропе неподалеку отизвестной поляны. И заметил на этой полянке ребенка, старательно упражнявшегосяв стрельбе из лука.

Он помолчал, чтобы смысл его слов дошел до всехприсутствующих.

– Вы хотите сказать, – недоверчиво проговорилаМери Олдин, – что это было не случайно… что выстрел был сделан намеренно?

– Сие мне не известно, – ответил мистерТревис. – И вряд ли я когда-нибудь смогу сказать об этом с определенностью.Но в ходе расследования было установлено, что дети едва ли не в первый развзяли в руки лук и стрелы и вследствие этого стреляли совершенно неумело,практически наугад.

– То есть была допущена ошибка?

– Да, хотя в отношении одного ребенка такое утверждениебыло явно ошибочным!

– И что сделал фермер? – затаив дыхание, спросилаОдри.

– Ничего не сделал. Правильно он поступил или нет, я досих пор не уверен. На карту было поставлено будущее ребенка. И он полагал, чторебенка следует оправдать, поскольку имелись большие сомнения в его виновности.

– А вы сами, – спросила Одри, – можетеопределенно сказать, что произошло на самом деле?

– Лично я, – серьезно ответил мистерТревис, – придерживаюсь того мнения, что это было исключительноизобретательное убийство – убийство, совершенное и до мельчайших деталейспланированное ребенком.

– Но какой у него мог быть мотив? – спросил ТедЛатимер.

– О, мотивов могло быть сколько угодно. Детские ссоры,обиды… вполне достаточно, чтобы разжечь ненависть. Дети так непосредственны всвоих чувствах, как в любви, так и в ненависти…

– Но задумать такое! – воскликнула Мери Олдин.

Мистер Тревис понимающе кивнул:

– Да, замысел был ужасный. Ребенок, затаив в сердцесмертельную злобу, спокойно день за днем практиковался, готовился к финальномудействию… Затем этот якобы неловкий выстрел – несчастье, притворное горе иотчаяние. Все это невероятно – настолько невероятно, что этому не поверил бы ниодин суд.

– А что случилось потом… с этим ребенком? – слюбопытством спросила Кей.

– Я полагаю, его имя было изменено, – сказалмистер Тревис. – После публичного расследования это было вполнецелесообразно. На данный момент ребенок уже стал взрослым человеком и спокойноживет в этом мире. Весь вопрос в том, что творится в его душе, по-прежнему лион способен на убийство? – Мистер Тревис помолчал и задумчиво добавил: –Много лет прошло с тех пор, но я мог бы узнать моего маленького убийцу когдаугодно.

– Ну это уж вряд ли, – усомнился Ройд.

– О, даже не сомневайтесь, этот ребенок имелопределенную физическую особенность… Однако я не хочу больше вдаваться вподробности. Не самые, знаете ли, приятные воспоминания. И к тому же мнедействительно пора отправляться в отель.

Он поднялся с кресла.

– Может быть, выпьете что-нибудь на дорожку? –предложила Мери.

Графины с напитками стояли на столе в другом конце комнаты.Томас Ройд – он находился поблизости – шагнул к этому столу и, взяв графин свиски, вынул тугую пробку.

– Виски с содовой, мистер Тревис? Латимер, вам налить?

Невиль сказал Одри тихим голосом:

– Какой чудесный вечер. Выйдем прогуляться ненадолго?

Она стояла у окна, глядя на залитый лунным светом балкон. Онпрошел мимо нее и, выйдя за порог, остановился в ожидании. Одри отвернулась отокна, отрицательно качнув головой:

– Нет, Невиль, я устала, наверное, мне пора подняться ксебе. Пора спать.

Она пересекла гостиную и вышла.

Кей широко зевнула:

– Да, думаю, мне тоже хочется отдохнуть. Доброй ночи,мистер Тревис. Томас, поухаживай, пожалуйста, за мистером Тревисом.

– Доброй ночи, мисс Олдин. Доброй ночи, миссис Стрендж.

– Тед, завтра мы приедем к вам в гости на ленч, –сказала Кей. – Если погода не изменится, мы сможем искупаться ипозагорать!

– Отлично, я буду ждать вас. Доброй ночи, мисс Олдин.