– Благодарю за эти добрые слова и с радостьювоспользуюсь дарованной привилегией. Простите великодушно, если я был слишкомболтлив и утомил вас.

– О, ничего подобного. Просто последнее время усталостьнаваливается на меня совершенно неожиданно. Прошу вас, прежде чем уйти, позвонитев этот колокольчик.

Мистер Тревис осторожно дернул за шнур колокольчика,заканчивавшийся большой пушистой кистью.

– Историческая ценность, – заметил он, –однако прекрасно сохранилась.

– Мой колокольчик? Да. Новомодные звонки не для меня.Они то и дело выходят из строя, а ты продолжаешь давить на кнопку, напрасноожидая отклика! А уж эта вещь никогда не подведет. Он звонит наверху в комнатеБаррет, колокольчик висит у нее над кроватью, поэтому она является ко мненезамедлительно. А если почему-то задерживается, то я вскоре повторяю свойвызов.

Выйдя в коридор, мистер Тревис услышал тихий звон,доносившийся откуда-то сверху, и понял, что леди Трессильян позвонила еще раз.Он поднял голову и заметил проволоку, протянутую по потолку. Баррет поспешноспускалась с верхнего этажа и, пройдя мимо него, скрылась в спальне своейгоспожи.

Мистер Тревис медленно сходил по ступеням, решив непользоваться маленьким лифтом, а совершить нисхождение самостоятельно. Егозадумчивое лицо приобрело выражение хмурой нерешительности.

Вся компания по-прежнему была в гостиной, и, когда мистерТревис вошел в комнату, Мери Олдин сразу же предложила сыграть в бридж, однакомистер Тревис вежливо отказался, сославшись на то, что скоро он собираетсяпокинуть сей гостеприимный дом.

– Видите ли, – сказал он, – мой отель одно изтех старомодных заведений, в которых принято возвращаться до полуночи.

– Ну, до полуночи еще далеко. Пока только половинаодиннадцатого, – заметил Невиль. – У вас ведь не запирают двери, янадеюсь?

– О нет. На самом деле я сомневаюсь, что они вообщезапирают дверь на ночь. Ее закрывают в девять часов, но для того чтобы войти,надо просто повернуть ручку. Мне кажется, что люди в этом местечке поступаюткрайне беспечно, хотя, вероятно, они полагаются на честность местногонаселения.

– Да, в дневное время здесь уж точно никто не запираетдвери, – сказала Мери. – Наши открыты нараспашку весь день, но наночь мы их запираем.

– Что представляет собой «Балморал-Корт»? –спросил Тед Латимер. – С виду это малопривлекательное массивное зданиенапоминает только о строгой викторианской чопорности.

– Да, действительно, – сказал мистерТревис. – Внутри оно соответствует всем требованиям викторианскогокомфорта. Превосходная кухня, отличная мебель, вместительные викторианскиеплатяные шкафы, великолепные ванные комнаты, облицованные красным деревом.

– Мне показалось, вы сказали, что в первый момент вамчто-то там не понравилось, – припомнив недавний разговор, заметила Мери.

– Ах да. Я предусмотрительно послал письмо изарезервировал для себя две комнаты на нижнем этаже. Знаете ли, у меня слабоесердце, и лестницы мне решительно противопоказаны. Но когда я приехал, то, ксвоей досаде, обнаружил, что мои комнаты заняты. Вместо них мне предложилидвухкомнатные апартаменты на верхнем этаже. Я высказал свое огорчение по этомуповоду, но оказалось, что один из почтенных постояльцев этого отеля, которыйдолжен был уехать в Шотландию, заболел и не смог освободить мои комнаты.

– Наверное, это мистер Лукан, – предположила Мери.

– Да, по-моему, они говорили именно о нем. В силусложившихся обстоятельств я предпочел согласиться с их предложением. К счастью,в нашем отеле есть отличный автоматический лифт, поэтому я, в сущности, неиспытываю никаких неудобств.

– Тед, почему ты не захотел остановиться в«Балморал-Корте»? – спросила Кей. – Ведь он расположен гораздо ближек нашему дому.

– О, я не думаю, что мне подошел бы отель такого типа.

– Вы совершенно правы, мистер Латимер, – заметилмистер Тревис. – Вряд ли он соответствует вашему стилю жизни.

Почему-то Тед Латимер вдруг вспыхнул.

– Не понимаю, что вы хотели этим сказать, – резкимголосом произнес он.

Мери Олдин, осознав некоторую неловкость, поспешилаперевести разговор на свежие газетные сообщения:

– Вы помните статью о чемоданных кражах в одном изкентских городков? Насколько я поняла, – сказала она, – полициязадержала виновного.

– Это уже второй человек, которого онизадерживают, – заметил Невиль. – Надеюсь, на сей раз они не ошиблись.

– Они ничего не смогут доказать, даже если онвиновен, – сказал мистер Тревис.

– Недостаточно улик? – спросил Ройд.

– Да.

– Однако я думала, – вставила Кей, – чтополиция всегда находит улики в конце концов.

– Далеко не всегда, миссис Стрендж. Вы были быудивлены, узнав, как много преступников, избежав наказания, разгуливает насвободе.

– Вы хотите сказать, их не смогли разоблачить?

– Такое тоже бывает, но я говорю о другом. Возьмем, кпримеру, один случай… – Он упомянул о знаменитом процессе двухлетнейдавности. – Полиция знает, кто убил тех детей, – знает без тенисомнения, – но она бессильна. У преступника были два свидетеля,подтвердившие его алиби, и хотя всем известно, что алиби фальшивое, никто неможет доказать обратного. Поэтому убийца разгуливает на свободе.

– Какой ужас! – воскликнула Мери.

Томас Ройд выбил свою трубку и сказал, как обычно, спокойными задумчивым голосом:

– Это подтверждает мои выводы. Я много размышлял обэтом и считаю, что в определенных случаях – когда закон бессилен – человекимеет право сам вершить правосудие.

– Что вы имеете в виду, мистер Ройд?

Томас с сосредоточенным видом набивал новую порцию табака втрубку и, не отвлекаясь от своего занятия, изрек несколько отрывистых инесвязных сентенций:

– Допустим, известен преступник… Да, есть такие темныедела… И человек, совершивший преступление, не ответил за него по закону… Вобщем, избежал наказания. Тогда я допускаю, что любое заинтересованное лицоможет взять на себя право исполнить приговор.

– Крайне вредная теория, мистер Ройд! – дружелюбносказал мистер Тревис. – Подобные действия совершенно не могут бытьоправданы.

– Не уверен. Как вы понимаете, я говорю о тех случаях,когда вина практически доказана, а закон бессилен!