мы видим, осуществляется в жизни[1489]; оттого-то мы привели примеры, к которым можно добавить замечательный факт, позаимствованный Фронтином у Окавра[1490], а именно – случай с фруктовым деревом, которое было включено в пределы лагеря и плоды которого после ухода войска на следующий день оказались нетронутыми (кн. IV, гл. 1).

5. Рассказав о дерзком поведении римских воинов в лагере близ Сукроиа и о том, что ночью некоторые из них отправились на грабеж в местности, принадлежавшие соседнему мирному населению, Тит Ливий добавляет, что все это совершилось потому, что царил закон произвола и распущенности солдат, ибо более не существовало ни воинского устава, ни дисциплины (кн. XXVIII). Имеется еще другое замечательное место у того же автора, где он сообщает о походе Филиппа по землям дентелатов: «Они были его союзниками; однако под влиянием нужды македоняне опустошили их земли, как вражеские владения. Грабя во всех направлениях, они сначала разорили встречные усадьбы, затем даже некоторые селения, к превеликому позору царя, который слышал напрасные вопли его союзников, взывавших к Богам – покровителям союзов и к нему самому» (кн. XL).

У Тацита говорится о дурной славе Пелигна, который грабил больше союзников, чем врагов («Летопись», кн. XII). Тацит также замечает, что воины Вителлия, проживая в праздности в городских общинах Италии, были опасны для их хозяев («История», кн. III). В речи «Против Верреса» у Цицерона приводится следующее обвинение, касающееся городской претуры: «Мирные города наших союзников и друзей ты позаботился разграбить и истерзать».

6. Здесь мы не можем опустить мнения богословов, которое я считаю наиболее правильным, а именно – что если царь не уплачивает жалованья своим солдатам, то он обязан не только возместить им проистекший от того убыток, но и ущерб, причиненный его подданными соседям, с которыми первые плохо обходятся, будучи побуждаемы к тому нуждой (Эгидий Регий, «О сверхъестественных действиях», спор 31, сомн. вопр. 7, № 95).

III. В чем состоит обязанность тех, кто сохраняет мир, по отношению к воюющим?

1. Напротив, обязанность тех, кто держится в стороне от войны, состоит в воздержании от содействия тому, кто ведет несправедливую войну, или тому, кто препятствует движению ведущего справедливую войну, согласно сказанному нами выше (кн. III, гл. I). В сомнительных же случаях следует соблюдать равенство по отношению к обеим воюющим сторонам в разрешении прохода войск, в предоставлении снабжения легионам, в отказе от помощи осаждаемым[1491].

Коркиряне у Фукидида (кн. I) настаивают на обязанности афинян в случае их желания остаться нейтральными либо воспрепятствовать коринфянам вербовать солдат на территории Аттики, либо разрешить то же самое коркирянам. Римляне ставили в упрек Филиппу, царю македонскому, двойное нарушение союзного договора, а именно – как причинение обид союзникам римского народа, так и помощь противникам воинскими частями и денежными средствами. На том же обвинении сосредоточивает внимание Т. Квинций в разговоре с Набисом: «Я, говорите вы, не нарушил ни ваших интересов, ни вашей дружбы, ни союза. Каким числом примеров я должен доказать наличие такого нарушения с вашей стороны? Но я не хочу входить в подробности, ограничусь самым главным. Чем именно нарушается союз? Несомненно, преимущественно двумя способами: если моих союзников вы считаете врагами или если соединяетесь с врагами».

2. У Агафия мы читаем, что неприятель – это тот, кто делает угодное врагу (кн. III); а Прокопий считает того состоящим в рядах войска противника[1492], кто снабжает это войско предметами военного снаряжения («Готский поход», кн. I). Демосфен говорил некогда: «Кто создает и замышляет такое, что может привести к моему пленению, тот, если даже и не наносит удары и не мечет копья, тем не, менее является мне врагом» («Филиппики», III). М. Ацилий, обращаясь к эпиротам, которые отнюдь не помогали Антиоху солдатами, но обвинялись в том, что посылают ему деньги, заявил, что затрудняется, следует ли считать их в числе врагов или же нейтральных (Ливий, кн. XXXVI). А претор Л. Эмилий уличает обитателей о. Теоса в том, что они снабжали неприятельский флот продовольствием и обещали снабдить вином; при этом он добавляет, что если бы то же самое они не доставляли римскому флоту, то он бы считал их врагами (кн. XXXVII). Вспоминается также изречение Цезаря Августа: «Государство нарушает права мира, допуская в свои пределы неприятеля» (Плутарх, жизнеописание Брута).

3. Целесообразно заключить с обеими воюющими сторонами договор о добровольном воздержании от военных действий заодно с любой из них и об оказании каждой стороне общих услуг человеколюбия. У Тита Ливия встречается следующее место: «Пусть они соблюдают мир, свойственный нейтральным народам, пусть не вмешиваются в войну» (кн. XXXV). Спартанский царь Архидам отправил элейцам, которые, по-видимому, склонялись на сторону аркадян, письмо такого содержания: «Благо – оставаться в покое».

Глава XVIII

О действиях частных лиц в публичной войне

I. Вопрос о том, дозволено ли вредить неприятелю частным лицам, изъясняется с проведением различия права естественного, права народов и внутригосударственного права.

II. О том, что дозволено внутренней справедливостью по отношению к неприятелю лицам, воюющим или снаряжающим корабли за свой счет.

III. Что дозволено им в отношении своего государства?

IV. Что требует от них заповедь христианского человеколюбия?

V. Каким образом частная война сочетается с публичной войной?

VI. Какую ответственность несут те, кто приносит вред неприятелю, не имея на то полномочия, – поясняется различными соображениями.

I. Вопрос о том, дозволено ли вредить неприятелю частным лицам, изъясняется с проведением различия права естественного, права народов и внутригосударственного права

1. Сказанное до сих пор относится преимущественно к тем, – кому принадлежит верховное право принимать решение в вопросах войны, или к тем, кто исполняет повеления верховной власти. Однако следует также рассмотреть вопрос о том, что дозволено предпринимать в войне частным лицам по праву естественному, по праву божественному, по праву народов.

В первой книге трактата «Об обязанностях» Цицерон сообщает, что в войске под верховным командованием Помпилия сражался сын цензора Катана. Но так как вскоре легион, в котором он состоял, был отпущен, а между тем юноша, побуждаемый любовью к военному делу, остался в рядах войска, то Катан написал начальнику Помпилию, что если его сын желает остаться в рядах войска, то пусть последний обяжет его вторичной присягой; при этом Катон в качестве основания привел то соображение, что после утраты силы первой присяги его сын не мог уже законно сражаться с неприятелем. Цицерон воспроизводит собственные слова Катана из его письма к своему сыну, в которых он его убеждает не вступать в сражение с неприятелем, ибо это не полагается делать, не имея воинского звания. Также мы читаем похвалу воину Кира Хрисанту[1493], который, замахнувшись на