в руки врагов, гласит, что в действительности он являлся похищенным рабом и что самый факт пребывания в плену у неприятеля или возвращение в силу постлиминия не ликвидируют прав первоначального собственника [L. latrones, D. de capt.]. Такой же вывод следует сделать согласно естественному праву о том, кто, будучи взят в плен в несправедливой войне, затем в силу справедливой войны или иного основания попадает под власть другого; ибо в соответствии с внутренней правдой несправедливая война ничем не отличается от разбоя (Эгидий Регий, «О сверхъестественных действиях», спор 31, сомн. вопр. 7, № 122). И Григорий Неокесарийский[1475], мнение которого было запрошено в связи со случаем приобретения обитателями берегов Понта имущества их сограждан, захваченного варварами, дал заключение в том же смысле (Can., X).

II. Примеры

1. Следовательно, должно возвращать такого рода вещи тем, у кого они были ранее отняты; что, как видим, и бывало зачастую на самом деле. Так, Ливий (кн. III), передав о победе над вольсками и эквами Л. Лукреция Триципитина, сообщает о том, как на Марсовом поле была выставлена добыча, чтобы каждый мог в течение трех дней опознать и получить обратно свое имущество. Ливий же, поведав о том, как вольски были разбиты диктатором Постумием, отмечает: «Часть добычи была возвращена опознавшим в ней свое имущество латинам и герникам; часть же диктатор распорядился продать под копьями с молотка». И в другом месте: «Дано два дня срока хозяевам на опознание своего имущества». А повествуя о победе самнитян над кампанцами, Ливий говорит: «Что довершило ликование победителей – это возвращение семи тысяч четырехсот человек пленных и огромной добычи в виде имущества, принадлежащего союзникам. Хозяева были призваны указом опознать и взять обратно принадлежавшие им вещи в заранее назначенный срок» (кн. X). Затем Ливий описывает сходный поступок римлян: «Самнитяне попытались занять римскую колонию Интерамну, но не смогли удержать города. Опустошив местность и следуя обратно с добычей, состоявшей из людей и скота, а также пленных колонов, они натолкнулись на консула, возвращавшегося из Люцерии, и не только побросали свою добычу, но сами, пребывая в беспорядке в виде растянутой и неуклюжей колонны, были по частям перебиты. Консул же, созвав в Интерамну указом хозяев для опознания и получения своего имущества, оставил свое войско и отправился в Рим, куда был призван для участия в комициях».

В другом отрывке, сообщая о добыче, взятой Корнелием Сципионом в сражении при Ллипе, городе в Лузитании, тот же автор повествует так: «Вся добыча была выставлена перед городом, каждый собственник получил возможность прийти опознать и получить свое утраченное имущество; остальное было передано квестору на продажу; полученная от этого денежная выручка была распределена между воинами». После сражения, данного Т. Гракхом при Беневенте, по словам Ливия, «вся добыча, за исключением военнопленных, была предоставлена солдатам, скот также был изъят для опознания хозяевами в течение тридцатидневного срока» (кн. XXIV).

2. Л. Эмилий, победив галлов, по свидетельству Полнбия, «возвратил добычу тем, у кого она была отнята» («История», кн. И). Так же поступил Сципион, по рассказу Плутарха и Аппиана[1476], когда по взятии Карфагена нашел там много сокровищ, посвященных Богам, вывезенных туда карфагенянами из городов Сицилии и из других местностей (Плутарх, «Изречения», Ашгаан, «Пунические войны»).

Цицерон в речи «Против Верреса», когда говорит о правосудии в Сицилии, указывает: «Карфагеняне взяли некогда город Гимеру, один из наиболее цветущих и богатых городов Сицилии. Сципион считал достойным римского народа, чтобы по окончании войны союзники вернули себе благодаря нашей победе свое имущество. И после взятия Карфагена он распорядился возвратить сицилийцам все, что было возможно». Тот же самый поступок Сципиона Цицерон обстоятельно описывает в речи «Против Верреса», когда говорит о статуях.

Родосцы возвратили афинянам принадлежавшие им четыре корабля, захваченные у них македонянами и вновь взятые родосцами (Ливий, кн. XXXI). Этолиянин Фаней считал справедливым, чтобы этолиянам было возвращено принадлежавшее им до войны имущество; Т. Квинций не возражал против этого, если бы речь шла о городах, захваченных во время войны[1477], и если бы этолияне не нарушили условий союзных договоров (Ливий, кн. XXXIII). Даже имущества, некогда освященные в Эфесе, затем присвоенные царями, римляне возвратили в первоначальное состояние (Страбон, кн. XIII).

III. Возможно ли производить какие-нибудь вычеты?

1. Когда такого рода вещь достанется кому-нибудь путем покупки, может ли соответствующее лицо начислить на того, у кого вещь была похищена, уплаченную им стоимость вещи.

Согласно с тем, что мы сказали в другом месте (кн. II, гл. X, пар. IX), подобное начисление возможно в размере стоимости возмещения вещи для того, кто утратил вещь без надежды на обратное получение. Поскольку же такие расходы могли бы повторяться, то спрашивается, почему бы не повторить также оценку труда и риска, подобно тому как если бы кто-нибудь, ныряя, извлек чужую вещь, утерянную на дне морском. К данному вопросу в виде примера, как мне кажется, подходит история возврата праотца Авраама после победы над пятью царями в Содом, по словам Моисея, «он возвратил все свои имущества», то есть те, о захвате которых царями Моисей сообщил уже раньше (кн. Бытие, XIV, 16).

2. И не следует относить к чему-нибудь иному условия, предложенные царем Содома Аврааму, а именно – возвратить пленных, прочее же захваченное имущество удержать за собой в возмещение понесенных трудов и риска. Но сам Авраам, муж не только благочестивый, но и возвышенной души[1478], не пожелал ничего себе присвоить; впрочем, из возвращенных ему вещей (ибо их, как мы уже сказали, касается настоящее повествование) как бы в силу собственного права десятую часть он отдал Богу, вычтя необходимые издержки, и пожелал уделить некоторую часть своим союзникам (слова 20–24).

IV. О том, что даже покоренные народы или части их должны быть возвращены тем, кому они были подвластны, если они были несправедливо завоеваны неприятелем

Подобно тому как имущество подлежит возврату собственнику, так же точно и самые народы и их части[1479] подлежат возвращению тем, кто имеет над ними право властвования, или даже самим себе, если народы были самостоятельны до причинения им несправедливого насилия. Так, Сутриум был взят обратно и возвращен союзникам во времена Камилла, как мы узнаем от Ливия (кн. VI). Лакедемоняне возвратили эгинетов и милосцев в их города (Ксенофонт, «Греческая история», кн. III). Городским республикам Греции, захваченным македонянами, Фламинием была возвращена свобода (Ливий, кн. XXXIII).

В разговоре с послами Антиоха Фламиний объявил справедливым освободить города Азии, носившие греческие названия и захваченные в войне прадедом Антиоха Селевком, а затем утраченные и вновь захваченные самим Аятиохом. «Ибо ведь колонисты были направлены в Эолиду и Ионию не на рабство царю, – сказал он, – но ради умножения потомства и для распространения древнейшего народа по земному кругу» (кн. XXXIV).

V.