Однажды он принес какой-то диск и, как всегда, усадил ее рядом с собой. Эта запись отличалась от всех остальных просто невероятной жестокостью. Ри понятия не имела, что это за соревнования, по какому виду спорта, она просто побоялась спросить. Никогда в своей жизни она не видела ничего подобного! Это было настолько страшно, что, завороженная, она сама, добровольно уселась рядом с ним на тахту, словно находясь под гипнозом, не в силах оторвать глаз от того, что показывал экран.

Ринг (или ковер — как иногда говорил Масловский) был в виде большого круга, со всех сторон огражденного сеткой, которую ставят обычно на дачах либо в цирке, во время выступления диких животных. С той разницей, что сетка в цирке сделала из веревок и мягкая, а та, огораживающая ринг, была металлической, с заостренными краями, выше человеческого роста. Внутри боролись двое мужчин, одетых в подобие набедренных повязок. Кроме этой скудной одежды, на них больше ничего не было, никаких защитных доспехов, шлемов и масок.

Люди буквально рвали друг друга на части. По обоим текла кровь. Их лиц нельзя было разглядеть — вместо них были кровавые маски. Два страшных, потерявших человеческий облик существа. Ри не могла понять, какой именно это вид спорта, люди дрались руками, ногами и даже зубами, используя в своем бое абсолютно все. Наконец один повалил другого, сделав резкую подсечку по ногам, и стал бешено бить кулаком в то, что оставалось от его лица… Вокруг дико бесновалась толпа. В этом вое толпы не слышно было предсмертных хрипов поверженного. Потом камера наехала совсем близко — удары, кровь, кусочки кожи, летящие во все стороны…

Не в силах больше на это смотреть, Ри отвела глаза. Но потом, против собственной воли, подчиняясь непонятно откуда пришедшему импульсу, почувствовав невыносимую потребность смотреть и смотреть, она снова повернула голову в сторону экрана и невольно подумала, что со стороны выглядит отвратительно — порывистое дыхание, возбужденно расширенные ноздри, ногти, вцепившиеся в покрывало тахты. Да ну ее к черту, эту запись! Никто не имеет права заставлять ее испытывать такое острое возбуждение от того, чего она совершенно не хочет! Вздрогнув с ужасом, Ри поймала себя на мысли, что страшное зрелище действительно возбуждает! Ее возбуждала та дикая, животная ярость, с которой бросались друг на друга эти двое! Дикая ярость бешеных, безумных зверей! В них не было ничего человеческого, и то, что они демонстрировали, давно перешло границы цивилизации и здравого смысла. Но именно потому, что все это восходило к древним, первобытным инстинктам, зрелище так будоражило ее кипящую кровь…

Впервые Ри по-настоящему поняла, почему многие люди желают тратить большие деньги на то, чтобы испытать то же самое. Это ощущение действительно стоит того! Оно продолжительней, разнообразней и острей, чем оргазм. Внезапно ей захотелось орать, бешено прыгать, вцепиться кому-нибудь в волосы… Никогда прежде не испытаваемое возбуждение полностью захватило ее, закружило под потолком. Словно она приняла какой-то наркотик. Сильное средство, открывающее новый мир — совершенно иной.

Когда Ри пришла в себя, она поняла, что запись давным-давно закончилась. На экране на месте залитого кровью ковра громоздились какие-то иероглифы. Она поймала удивленный и одобрительный взгляд своего любовника. Спросила:

— Он его убил?

— Убил.

— За что?

— Потому, что так было нужно.

— Почему?

— Потому, что он не мог не убить.

Этот ответ ей ничего не объяснил, но она поняла, что Масловский и не хочет сильно вдаваться в объяснения.

— Что это было?

— Тебе понравилось? — Он улыбнулся.

— Не знаю… Разве это может нравиться? Какое-то странное ощущение… Одновременно пьянящее и пугающее… Кипучая смесь… Что же это?

— Это то, что испытывает человек, впервые столкнувшись с настоящей смертью. Но не с обычной смертью, а с той, которая пьянит, потому что в ней содержится универсальные для человечества компоненты — насилие и жестокость.

— Ты хочешь сказать — убийство?

— Но разве его кто-то убил? Он проиграл в бою потому, что был слаб. Именно на этом можно делать самые большие деньги. На насилии и жестокости. Потому, что на всем белом свете не найдется человека, который откажется употребить подобный продукт.

— Кто были эти люди?

— Профессиональные спортсмены.

— Как? И один убил другого?

— А разве плохо побеждать?

— Значит, тот, кто убил, всегда побеждает?

— Да.

— А тот, который проиграл?

— Мясо. Такого мяса очень много. Даже не нужно искать.

— И ты…

— И я торгую этим мясом. Точно так же, как продают проституток в публичный дом.

— Но ведь это разные вещи!

— А почему разные? Конечно нет. И там мясо, и здесь мясо. И там скотство, и здесь… И там насилие, а в конце смерть, и в этом случае тоже так происходит. Там ценится только тело, и здесь — тоже… Почему разные? Я беру молодого мальчика, свеженького и глупенького, хорошо оцениваю его кожу, кровь и кости, то есть все то, что потом буду продавать. И я покупаю этого мальчика, если он того стоит, а потом — делаю из него мясо и получаю свои деньги.

— А что происходит с этим мальчиком?

— Ничего. Он начинает изучать жизнь.

— Его убивают?

— Глупости! Никто никого не убивает! То, что ты видела, только кино, а в жизни все совсем не так, как в кино. Убийство — это поножовщина для быдла. А здесь — бизнес. Глупости, моя милая! — Он поднялся, заходил по комнате. — Ты видела просто качественную запись. Кстати, знаешь, сколько стоит такой диск? Не меньше двух тысяч долларов. И в нашем городе его имеют лишь единицы. Только очень увлеченные коллекционеры или бизнесмены, которые зарабатывают на этом. Как я, например. У меня свой бизнес. Я торгую мальчиками. То есть мясом — телом, кожей, костями, кровью, молодостью и силой. И знаешь, самое смешное то, что многие из них мне остаются благодарны, если выбиваются в люди.

Именно тут Ри спросила:

— Ты любишь своих мальчиков?

— А за что их любить? — хмыкнул Масловский. — Все, что они умеют, — только махать кулаками. В голове не остается ни капли мозгов. Они думают, что махать кулаками — весь смысл их глупой, никому не нужной детской жизни. Но не понимают, что это смешно, да и только. Из того, что я выращиваю, есть всего два пути — на тот свет либо в тюрьму.

Это был редкий момент откровенности. В попытке дикого хвастовства он наговорил ей лишнего, думая, что она дура с куриными мозгами, ничего неспособная понять. Но из этого разговора Ри очень многое поняла, по крайней мере то, чем занимается Масловский.

Через два дня он повел ее на открытие международных соревнований по тайскому боксу — муа-таю и кикбоксингу. Он заехал утром, после 11, чтобы специально отдать пригласительный и предупредить. Ри не пришлось отпрашиваться с работы — открытие соревнований и сами бои начинались во вторник, а понедельник и вторник были ее законными выходными.