— Мне… Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно.

— Ну, наверное, это немного не вовремя…

— Разговор касается вашего мужа, — настаивал Юрий.

— Моего мужа уже нет. Тебе лучше уйти. Нам не о чем говорить. — Ледяной тон Натальи Ивановны потряс его.

У него даже дух захватило! Неужели она ни капельки его не любила? Разве все эти годы она не прожила с ним? Ведь тренер был хорошим человеком! Он не заслужил такого к себе отношения!

На лице Сергеева проступила переполнявшая его злость. Он решительно шагнул вперед… И Наталья Ивановна посторонилась в дверях, напуганная его решительным видом и этой злостью. Он твердо повторил:

— Мне надо с вами поговорить!..

В квартире было полно народу. Кто-то курил в кухне, кто-то сидел в гостиной… Постоянно звонил телефон, и на звонки тоже отвечал кто-то из этих людей…

— Тело привезут завтра утром, — помолчав, сказала Наталья Ивановна, как будто Сергеев ее об этом спрашивал. — Прямо перед похоронами…

— Уже известно, когда похороны?

— В начале второго…

Они еще немного помолчали. Потом она провела его в маленький кабинет тренера. На стене, над письменным столом, висело множество разных фотографий. Среди них была и его, Юрия. Они сели на диван, и Наталья Ивановна первой нарушила молчание:

— Тебя, наверное удивляет, что я так спокойна. Но я уже выплакала все слезы утром, и теперь не хочу проявлять свое горе перед чужими людьми. Валерий бы этого не хотел.

Сергеев промолчал. Она спросила:

— Что ты хотел?

— Письмо.

— Какое письмо?

— Вчера утром, когда я пришел к вам, я еще не знал, что Валерий Николаевич умер. А пришел я к вам потому, что он просил об этом в оставленной у меня дома записке. В ней же он упомянул о письме.

— Подожди! — воскликнула Наталья Ивановна. — Я ничего не понимаю! Какое письмо? Какая записка?

— Он написал, что, если мы вдруг не встретимся, он оставит мне письмо. Вот я и прошу отдать мне то письмо, о котором упоминал Валерий Николаевич.

— Я ничего не знаю об этом. У меня нет и не было никакого письма.

— Странно. Может, вы просто не помните? Вы заняты похоронами, все эти хлопоты…

— Я совершенно не занимаюсь похоронами. Все организует и оплачивает Евгений Леонидович Масловский. Он был у меня сегодня утром. Валерий был тяжелым человеком, его невозможно было уговорить лечиться. Он не соглашался лечить больное сердце, не следил за собой, и вот результат. Он сам себя довел.

— Смерть от сердечного приступа в сорок лет?

— От такого умирают и раньше.

— Насколько я знаю, причину смерти определяет вскрытие. Разве уже есть результат?

— Да, есть. Результат вскрытия мне сообщили буквально пару минут назад.

— А вы его держали в руках? Вы его видели?

— Зачем? Я и так все знаю!

— И что же в нем написано? Когда наступила смерть?

— Я понимаю, что тебя это очень интересует. Ты так долго тренировался у моего мужа. Так долго, что эти постоянные отношения даже переросли в конфликт!

— В конфликт?!

— Разве нет? А у него было больное сердце! Впрочем, уже не важно. Ты хочешь знать, что написано в медицинском заключении? Смерть от сердечного приступа! Мгновенный инфаркт со смертельным исходом. А умер он ровно в семь вечера в своем рабочем кабинете.

Все было так, как Сергеев ожидал, но все равно это его поразило. Он думал найти в лице вдовы союзника, а нашел неожиданного врага. Почему?! И кто ей рассказал о каком-то конфликте?

— О твоем конфликте с моим мужем мне рассказал Евгений Леонидович, — словно прочитав его мысли, сказала Наталья Ивановна.

— Снова он…

— Да. Он рассказал мне все, что произошло на последних соревнованиях! Так что в его смерти есть и твоя вина!

— Говорите, смерть наступила в семь? А вас не смущает тот факт, что в половине десятого вечера этого же дня ваш муж живым и здоровым был у меня дома?

Наталья Ивановна откинулась на диване:

— Что за нелепость! А кто может это подтвердить? Ты там был? Ты его видел?

— Нет. Но его видела и говорила с ним моя тетя.

— Твоя тетя? А сколько ей лет? Наверняка это выжившая из ума старуха со склерозом!

— Вы хотите перейти к оскорблениям? А если я скажу, что он оставил мне записку?

— Записку он мог оставить тебе днем! На ней время не написано!

— Вы что, издеваетесь?

— По-моему, надо мной издеваешься ты! Мой муж никогда не заходил к тебе домой и не оставлял тебе никаких записок! Ты все это выдумал! Но я не понимаю зачем!

— А это что? — Из кармана Сергеев вытащил листик бумаги. Но, уже начиная понимать ситуацию, не дал ей в руки, а просто развернул и показал.

— Я не вижу. Дай посмотреть, — резко сказала Наталья Ивановна.

— Не дам. Вы и так прекрасно узнаете руку вашего мужа!

— Ну и что?

— В этой записке, оставленной у меня дома в половине десятого вечера, речь идет о письме.

— В половине десятого он не мог быть у тебя дома потому, что в это время он был уже мертв!

— Вы прекрасно знаете, что это неправда! Я только не могу понять, зачем вам это нужно? Неужели вам не интересно узнать правду — от чего умер ваш муж?

— От сердечного приступа!

— Что с ним произошло? И почему это заключение пришло так быстро? Кто уговорил вас? Кто заставил вас все забыть?!

Наталья Ивановна резко побледнела. Потом вскочила и схватила Сергеева за руку:

— Послушай… Я не знаю, что тебе нужно от меня и зачем ты сюда пришел. Все твои слова — чепуха. Ты ничего не можешь доказать, у тебя нет никаких подтверждений. Валерий Николаевич мертв! Своими глупыми россказнями ты его не вернешь! Кроме того, для тебя он не оставлял никаких писем! Зачем тебе нужно болтать?! Валерий мертв… Ты понимаешь?! Мертв!!! Какая разница, почему это произошло! Его нельзя вернуть! И нам с тобой лучше думать, что это был сердечный приступ! Неужели так трудно меня понять?!

Юрий быстро встал и вышел из комнаты. Когда он шел к двери, услышал, как Наталья Ивановна разразилась бурными рыданиями.

Без четверти шесть Сергеев оставил свою побитую машину на стоянке возле Дворца спорта. Заехать в автосервис уже не оставалось времени. Во Дворце было непривычно тихо и темно. С удивлением он заметил, что выключены ночные рекламные огни, и бар с дискотекой не работают. За многие годы тренировок здесь он такого не помнил. Может быть, траур, хотя это было не похоже на Масловского. А может быть, просто никому не хотелось развлекаться там, где еще сегодня утром лежал труп…