Разглядеть, кто сидит за рулем машины, было невозможно. Останавливаясь каждый раз на светофоре, Сергеев и так и сяк крутил зеркало заднего вида, однако видел лишь то, что черный автомобиль как приклеенный неотступно следует за ним.

Потом мелькнула мысль, что среди белого дня, да еще в такой оживленной части города, в него не станут стрелять. Но все равно — это навязчивое преследование не сулило ничего хорошего. На лбу Юрия выступил холодный пот. Он решил изменить маршрут, как смог, стал петлять по городу, из переулка в переулок… Но толку от этого было мало — шофер машины преследователей знал город так же хорошо, как и он.

Сергеев понял, что петлять долго и в закоулках становилось опасно — стоит только попасть в глухое место, как по нему откроют стрельбу. И когда он это понял, у него задрожали руки. И было очень сложно удержать руль в дрожащих, мокрых от пота руках. У него был только один шанс — держаться там, где много людей и машин.

Используя этот шанс, Сергеев въехал на скоростное шоссе Клеверного моста. Черный автомобиль увеличил скорость и выехал на соседнюю полосу. Теперь он находился совсем рядом с ним. Вскоре они поравнялись и двигались бок о бок — как в дурацком триллере. Юрий попытался съехать на другую полосу, но сделать это было невозможно.

Впереди показался Клеверный мост — самый отвратительный мост по транспортным развязками в городе. Внизу, под ним, проходило бетонное скоростное шоссе — Киевская трасса. Юрий вдруг понял, что сам загнал себя в ловушку и что черный автомобиль теперь не преследует его, а ведет. Ведет на мост — единственную дорогу… Именно поэтому преследователи и ехали совсем рядом с ним.

Оказавшись на мосту, Юрий опустил глаза вниз. Бетонное покрытие, мелькавшее меж колесами, внушало мало оптимизма. Засмотревшись, он не заметил, как черная иномарка быстро пошла на сближение. И очнулся, ощутив страшный удар в бок. Сделав резкий разворот, черная машина снова ударила его в бок с такой силой, что у него лопнуло лобовое стекло. На руки посыпались осколки. Сергеев крутанул руль в сторону, не замечая, как стекло впивается в кожу, и с огромным трудом удержал равновесие. Но преследователи не собирались сдаваться. Он понял их намерение — его машина балансировала на крайней полосе моста. Чуть вправо — и он рухнет вниз, пробив невысокое металлическое заграждение. Его пытались сбросить с моста. Он это четко понимал. Если его столкнут, это будет означать несомненную смерть. Падать с такой высоты и выжить — нет шансов, это он понимал.

Снова — удар. Грохот, скрежет метала. От боковых стекол остались острые осколки. Удар заставил Сергеева еще больше приблизиться к ограде моста. Колеса его машины заскрежетали по бетонному основанию металлической решетки. Из последних сил он развернулся в сторону убийц, но следующий удар был почти в лоб… Он понял, что долго ему не удержаться…

Взгляд машинально упал на спидометр — 150 км в час. Он так пытался избавиться от погони, что не обращал внимания на скорость. Услышал сзади чей-то крик. Все машины остались далеко позади. Он не видел и не слышал ничего в этом чудовищном поединке со смертью…

В этот раз точно будет конец… Перед Сергеевым промелькнуло лицо мамы. Что будет с ней, если он умрет? Опять глухой удар… Под колесами его машины прогнулась решетка ограды… Еще десять сантиметров в бок — и он полетит в бездну…

Снова удар. В стороны полетели искры. В этот раз, пытаясь избежать еще одного удара, он ударил сам. Это позволило ему немного удержаться, но не надолго. Он вдруг понял, что машина больше его не слушается. Следующий удар будет последним. Он пробьет решетку заграждения и полетит вниз. А на такой скорости это произойдет очень быстро.

Сергеев обернулся. Его убийцы сдали вправо, готовясь нанести последний, решающий удар. Он понял, что больше ему не выдержать и почувствовал удивительное спокойствие: что ж, он сделал все, что мог, конец так конец.

Черный автомобиль стал набирать скорость, он ехал влево — в сторону его машины, как вдруг… Все произошло невероятно быстро: белый джип, идущий на небольшом расстоянии впереди, вдруг лихо развернулся назад, а затем врезался в черный автомобиль с такой силой, что от не-ожиданности водитель преследователя потерял управление. Машину занесло назад, она резко протаранила ограждение справа и… рухнула с моста вниз. Через мгновение раздался взрыв. В воздух взметнулось облако черного дыма. За какие-то пару секунд черный автомобиль убийц превратился в пылающий факел, от которого отлетали куски, падая на бетонное шоссе… Все замерло.

Сергеев остановился, буквально упал на руль и несколько секунд просто боялся его отпустить. За этот короткий промежуток времени белый джип снова развернулся и на огромной скорости унесся прочь, далеко вперед. Как ни смотрел пристально Юрий, так и не смог увидеть его номер.

Оставаться на мосту было опасно. С минуты на минуту могла появиться милиция и потребовать объяснений: а что он тут делал. И что он мог сказать? В его планы не входили долгие объяснения… Юрий нажал на газ и рванул с места происшествия так быстро, что буквально через несколько минут съехал с моста.

Машина была разбита, его руки и лицо — в порезах от стекла… Но он не обращал на это внимания. Машину можно было починить, порезы заживут. Главное, он жив. Он выжил — в очередной раз.

Юрий остановился только во дворе дома тренера. Достав носовой платок, тщательно вытер с рук и лица кровь. Посидел несколько минут, подождал, пока руки перестанут дрожать. Затем быстро вышел из машины и скрылся в знакомом подъезде.

Потом был долгий звонок в дверь. Сергеев почувствовал некоторого рода оцепенение — имел ли он право вторгаться в дом, где произошло такое большое горе, да еще и вести какие-то расспросы? Потом он понял: имеет. И оцепенение прошло. За дверью послышались голоса, вскоре ему открыли. На пороге стояла Наталья Ивановна, жена тренера. Выглядела она совсем иначе, чем вчера. Тогда утром на ней был халат, лицо было покрыто красными пятнами, со следами бессонницы и множества невысохших слез. Теперь же она выглядела совершенно по-другому: на ней была черная юбка, малиновый очень нарядный свитер, и была она в туфлях на каблуках… Волосы тщательно причесаны, яркий макияж… На лице — ледяное спокойствие… Наталья Ивановна выглядела так, как будто ничего не случилось. Увидев ее такой, Юрий почувствовал себя абсолютным дураком.

— Юра? Снова ты? — На лице Натальи Ивановны было написано самое неподдельное изумление, как будто он был последним человеком на земле, которого она ожидала увидеть. Он вдруг понял: ей неприятно то, что он сюда пришел.

— Примите мои соболезнования, — тем не менее произнес Сергеев.

— Спасибо, — она наклонила голову, но ее лицо было таким, словно разговор шел о погоде. — У Валерия давно было больное сердце. Он не хотел лечиться, и этого следовало ожидать.

Юра окаменел. Он ожидал увидеть глубокое горе, а увидел лишь недовольство по поводу его прихода.

— Можно мне войти? — замешкавшись, спросил он.

— Зачем? — Наталья Ивановна и не пыталась изобразить гостеприимную хозяйку. — Зачем?