удивлялась, как это могло произойти. Разговор шел в основном об Олеге, его трудностях и проблемах, врач почти не касался их с Олегом личных взаимоотношений. Милое, какое-то домашнее лицо Сергея Ивановича располагало к доверию. Он был первым человеком, который поздравил ее с будущим ребенком, и, казалось, искренно был рад за нее. Но предупредил:

— Если вы решитесь сказать ему об этом сейчас, ему придется оставить клинику. А это чревато тем, что он может еще больше потерять веру в себя. Я советую вам повременить. Решите для себя, что важнее вам, и что ему, взвесьте все "за" и "против". В теперешнем состоянии он не способен принять серьезное решение по этому вопросу. Насколько я знаю, у него уже были подобные ситуации?

— Вы знаете?

— Мы обязаны все знать о наших пациентах. Что касается Олега Дубова… Несостоятельность в личной жизни угнетает его чуть ли не больше всего. Мы делаем все, чтобы помочь ему. Но о положительных результатах можно говорить лишь к концу эксперимента. Готовы вы подождать этот срок?

— А что мне остается?

Они улыбнулись друг другу. Она поняла, почему врач ей нравится. Он был похож на молодого доктора Айболита.

— И еще… — он замялся, опустив глаза. — Возможно, и даже вполне вероятно, что он и потом будет не в состоянии принять столь важного решения. Процесс самоусовершенствования длительный. У Олега Дубова, я думаю, он затянется на срок до двух-трех лет. Так что вам нужно быть готовой ко всему.

— Боже, неужели так все мрачно! — посмеивалась Наталья. Почему-то в отличие от слов глаза его вселяли в нее надежду и, казалось, говорили: " Не бойтесь, все будет хорошо."

Наталья стала каждый свой приход посещать доктора Петрова. Однажды с ней беседовал сам профессор. И она заметила, что стала спокойней, что все, кроме ребенка отошло на второй план. Она уже ждала этих "сеансов", заранее планировала, о чем хочет поговорить.

Встречи с Олегом временно запретили, но Наталье некогда стало скучать по нему. В жизни ее ждали трудные перемены. Стремительно стало ухудшаться здоровье мамы. Мария Петровна все время перемогавшая боль, слегла. Наталья забросила клинику, оставила работу, день и ночь проводила у постели больной. Когда становилось невмоготу, звонила доктору Петрову. И он поддерживал ее и Марию Петровну, находил нужные слова в, казалось бы, совсем безнадежной ситуации. Он интересовался здоровьем обеих женщин, и неизвестно, чьим больше.

— Как вы себя чувствуете? — шепотом спрашивал он Наталью в прихожей, все еще не решаясь ни на какую ласку.

Мария Петровна смутно догадывалась о чувствах молодого доктора и сказала однажды сквозь одышку:

— Вот и муж тебе, а мне пора умирать.

— Да что ты, мам. У него, может быть, кто-то есть. — Такой нелепой показалась ей эта мысль. — Ведь он Олега лечит.

Мария Петровна всегда оживлялась при виде молодого доктора. Но сегодня даже на это у нее не хватило сил. Лишь только на миг она выделила его лицо из лиц многих людей, стоящих у кровати…Не спасли ее доктора, и сообщение о собственном внуке не смогло удержать на этом свете.

На другой после похорон день поздно вечером Сергей решился на беседу с профессором. Андрей Степанович сидел за рабочим столом в своем просторном кабинете, просматривая какие-то бумаги и газеты.

— А Сергей Иваныч, заходи, ты кстати, — сказал он, указывая на бумаги. — Люблю посидеть здесь в одиночестве. Телефон молчит. Пациенты спят.

— Мне нужно с вами поговорить. Но я боюсь, что очень поздно. Увидел у вас огонь и… — проговорил Сергей.

— Нет, нет, — сделал суетливый жест рукой профессор. — Ты мне как раз нужен. Сегодня действительно уже поздно, а завтра я должен поговорить с Виталием Аникеевым, он же твой пациент. Пригласи его ко мне с утра. Я должен показать ему кое-какие бумаги конфиденциально, а вот с газетами ознакомься. — Тыльной стороной ладони профессор легко коснулся бумаг, и радостные огоньки замелькали у него в глазах. — Чист наш Виталий. В убийстве подозревается отчим убитой — антиквар и известный криминальный авторитет. Мотив убийства: наследство жены. О! Там темная история! Предполагают, что мать оставила двум своим дочерям весьма ценные вещи. А отчим не захотел с этим смириться. По всей видимости, Виталию придется дать показания в милиции.

— Виталий хочет найти родственников девушки.

— Зачем? — удивился профессор.

— Это мне неизвестно.

— Ну хорошо. Ты завтра мне его пригласи.

— Хорошо, Андрей Степаныч, завтра с утра я его к вам позову. Но я по поводу Олега Дубова. Его семейная ситуация обострилась, и сейчас ему необходимо принять определенное решение.

— Вот и хорошо, не вмешивайтесь. Пусть он принимает это решение сам.

— Понимаете, произошло еще кое-что. Умерла мать его подруги Натальи.

— Ах, как жалко, бедная девочка! Сколько на нее сейчас свалилось. — По лицу профессора пробежала скорбная тень. — Олег не должен остаться безучастным в этой ситуации. Если он решится на этот ответственный шаг, значит, это его судьба, и его мужской выбор. Может быть, его совершенствование должно пойти именно по этому пути. К тому же, он сейчас в кризисном состоянии, я считаю, ему нужна встряска.

— Но тогда мы можем потерять пациента.

— Да, было бы жаль, конечно. Но, главное, положительный результат. В конечном счете создание семьи — есть наша задача.

— Счастливой семьи, профессор.

— Вы полагаете, эта семья будет несчастлива?

— Да, я так считаю. И нахожу необходимым изолировать Олега Дубова. В своем теперешнем состоянии ему необходима совсем другая компания. Показания датчиков за последние дни зафиксировали повышение отрицательной энергии, изменение психических реакций пациента.

— Кого бы вы рекомендовали ему в компаньоны?

— Виктора Соболева.

— Согласен. Данные о совместимости их у вас имеются?

— Да, я уже работал над этим.

— Почитайте вот эти материалы. Сделайте свои выкладки, обоснуйте к завтрашнему утру. — Профессор достал из стола папку и протянул доктору Петрову. — Завтра мы все обсудим. — Но все же, я думаю, мы не вправе решать за наших пациентов их семейные проблемы. Как знать, может быть самосовершенствование такого индивида, как Олег Дубов может быть эффективно только в условиях свободы и жизненных передряг. Основа самовоспитания — воля. И каждый человек волен поступать, как он считает нужным.

— Но главное в том, что он недоволен своим творчеством. И если не решит эту проблему, никогда не сможет стать счастливым человеком. Не говоря о том, чтоб сделать счастливым кого-то рядом с собой.

— Да, это главное. Давайте поработаем с вами еще в этом направлении. Но творчество не изолированно от жизни, а проистекает из нее, — ласково сощурился профессор. Он любил своего ученика, и Сергей знал об