было игнорировать. Ходили всевозможные слухи о том, чем он занимался после реабилитации. Учитывая его телосложение, я бы сказала, что он занимался физическими нагрузками. Бен от природы был крупным парнем, смахивающим на лесоруба. Но Джимми, похоже, над этим усердно работал.

– Джимбо, – сказал Мэл, освобождая мне место рядом с собой. – Это моя девушка, Энн. Энн, это Джим.

Да, Джимми сделал то же, что и остальные: коснулся своего подбородка. Своего рода тайное рукопожатие. Так что я вернула ему его жест. Он улыбнулся, но лишь слегка. Мимолетно.

Мэл наклонился, заглядывая мне в лицо.

– Нет. Никакого безумного взгляда. Твоя теория – чушь собачья, тыковка. Этот взгляд только для меня.

– Приятно познакомиться, Джимми, – сказала я, отталкивая своего мнимого партнера.

– Она все еще смотрит тем взглядом? – поинтересовался Джимми. Рок-звезды сплетничают. Ну и дела.

– У страсти не бывает срока годности, Джимбо. А, привет, Лина. Очень мило выглядишь.

Мэл протянул свободную руку женщине, стоявшей рядом с Джимми. Арктический холод в одно мгновение сменился экваториальным жаром. Как странно.

– Мэл. Как ты? – Женщина коротко сжала его пальцы, прежде чем протянуть мне руку для пожатия. Каштановые волосы спадали ей на плечи, на носу сидели потрясающие красные очки в пластиковой оправе. – А это, должно быть, Энн. Рада с тобой познакомиться. Мэл так много о тебе рассказывал.

– В самом деле? – Я пожала ей руку, улыбнувшись в ответ.

– Сегодня на репетиции группы он мог говорить только о тебе, – подтвердила она.

– Она любовь всей моей жизни, – вздохнул Мэл, обнимая меня за плечи.

– Видишь? Ты любовь всей его жизни. – Лина одарила меня очаровательной улыбкой. Очевидно, она ненавидела только Джимми.

– На этой неделе, – встрял Джимми.

Лина с тихим вздохом повернула к нему голову. Этого оказалось достаточно.

Джимми натянуто улыбнулся.

– Прости. С моей стороны прозвучало дерьмово.

– Тыковка, Лина – это то, что мы в индустрии называем «няней», – сказал Мэл. – Если ты законченный гребаный мудак, который не знает, как себя вести, ты получаешь такую великолепную девушку, как Лина, которая будет следовать за тобой повсюду, следя за тем, чтобы ты не стал пиар-катастрофой для звукозаписывающей компании.

– Я же извинился.

Джимми уставился в другой конец комнаты, наморщив лоб так же, как и его брат. Это отчасти напомнило мне Джеймса Дина.

– Привет.

Рядом со мной возник Бен, глядя на меня сверху вниз с высоты своего роста. Новые касания подбородка. Все участники группы были одеты в одинаковые черные костюмы, но Джимми отказался от жилета и добавил тонкий черный галстук. Бен был при галстуке, но отказался от жилета и пиджака и закатал на сильных руках рукава белой рубашки. Обе конечности были обильно покрыты чернилами. Татуировки и костюм – чертовски удачное сочетание.

У меня определенно разбегались глаза.

Конечно, победил все равно Мэл.

– Тыковка, знаешь что?

– Что?

Прежде чем я поняла, что происходит, меня перекинули через плечо. Вся комната перевернулась вверх дном. Черт, у меня что, сползло платье? Я на всякий случай хлопнула себя ладонью по ключице.

– Черт, Мэл! Поставь меня!

Он сразу же вернул меня на место. Кровь прилила к голове, комната закружилась. Рядом с нами смеялись Бен и Лина. Джимми смотрел все тем же скучающим взглядом. Все это было трудно разглядеть, у меня все еще кружилась голова. Я была почти уверена, что на нас смотрят люди. Если бы я услышала, как перевернутая девушка выкрикивает непристойности, я бы тоже, наверное, посмотрела.

– Никто ничего не видел, – сказал Мэл, прочитав мои мысли. – Ты в порядке?

Я кивнула.

– Хорошо.

Его большие пальцы выписывали круги у меня на бедрах через ткань платья. Он приблизил свое лицо к моему.

– Прости, тыковка. Я не подумал.

– Все в порядке.

Он покосился на меня сверху вниз.

– Действительно в порядке, или ты просто говоришь, что все в порядке, а сама собираешься чуть позже оторвать мне яйца?

Я на мгновение задумалась, чтобы быть уверенной.

– Нет. Но не делай этого снова, или я сделаю тебе больно.

– Понял. Больше не буду.

– Спасибо.

– Я больше не буду ставить тебя в неловкое положение, Энн. Обещаю.

– Я была бы за это признательна.

– Видишь, – сказал он, широко улыбаясь. – Наши навыки общения пары чертовски превосходны. У нас все отлично получается!

– Да, это так, – сказала я, мое сердце ликовало.

Это было странно, мы знали друг друга всего несколько дней, но я доверяла ему. Он мне нравился, и я была очень благодарна за то, что провела с ним это время. После катастрофы со Скай мне был необходим Малкольм Эриксон. Черт, после последних семи лет он был необходим в моей жизни. Он приносил в нее солнце.

– Да, – прошептал он.

А потом он поцеловал меня и все испортил.

Глава девятая

Это не было нежным поцелуем. Мимолетное касание губ или символический чмок в знак любви явно были не для Мэла. Черт возьми, нет, конечно, нет. Этот поцелуй оказался наркотиком с эффектом амнезии. Он стер воспоминания обо всех других поцелуях. Химическое блаженство. Очевидно, меня никогда раньше не целовали по-настоящему, потому что это… он накрыл мой рот своим и овладел мной. Его язык скользнул по моим зубам, пальцы зарылись мне в волосы. В ответ я двумя руками вцепилась в лацканы его жилета. Поначалу – от удивления или гнева. Потом, очень быстро – из соображений безопасности. У меня подогнулись колени.

Вот глупый, по-настоящему поцеловал меня.

Его язык терся о мой, предлагая включиться в игру. Пожалуй, это был не самый умный поступок, но я не смогла удержаться. Застонала ему в рот и крепко поцеловала его. Так же сильно, как он целовал меня. Мои бедра напряглись, пальцы на ногах подогнулись. Каждый волосок на теле встал дыбом. Он схватил меня еще крепче, как будто не мог отпустить. Я же, с другой стороны, буквально продиралась сквозь его костюм-тройку. Потребность близости стала просто огромной. Все остальное не имело значения.

Все вокруг нас разразились аплодисментами, что было вполне справедливо. Такой потрясающий поцелуй заслуживал оваций стоя. Фейерверк тоже не помешал бы. Однако струнный квартет показался мне немного странным. Конечно, безумное барабанное соло было бы более уместно: что-то первобытное, отвечающее безумному биению моего сердца.

– Ребята, – прошипел Бен, пихая нас локтем. – Прекратите. Ребята!

Я оторвалась от Мэла, отчаянно пытаясь отдышаться. Он тоже тяжело дышал, его зеленые глаза были расширены. Пожалуй, самым подходящим словом было «ошеломленный». «Грязный» тоже сгодится. В конце концов, мы прилюдно терзали друг другу рты.

Я стояла и, дрожа, смотрела на