– Где тут девушка, которой плохо? – спросил выскочившийиз машины врач.

– Мне уже хорошо, – с трудом выдавила я и, не помнясебя, закричала: – Да что вы на меня уставились?! Мне хорошо! Вон мужчинусбили!

Медики засуетились у пострадавшего.

– Скажите, он… жив? – спросила я, когда грязное телоположили на носилки.

– Пока жив, но надежды мало, – отрывисто ответилврач. – Девушка, будет лучше, если вы поедете с нами, – добавил он,внимательно посмотрев на меня. Послушно кивнув, я залезла внутрь и села рядом сносилками.

Мужчине поставили капельницу. Казалось, он не дышал.Обхватив голову руками, я заплакала. Вызвал «скорую», называется… Для себя…

– Это ваш муж? – коснулся моего плеча врач.

Я отрицательно покачала головой. Говорить не хотелось.

– Жених?

– Нет…

– Ладно, девушка, тогда не будем скрывать от вас правду.Шансов на спасение практически нет. Но бывают иногда и исключения из правил.Надо надеяться на лучшее…

В больнице мне пришлось объясняться с ментами. Заливаясьслезами, я подробно рассказала о происшествии. Мужчину сбила «восьмерка»,летящая на бешеной скорости. Номер, к сожалению, я не запомнила. Не до номеровбыло… Я не знаю, кто этот мужчина, и никогда не была с ним знакома. Я даже незнаю его имени… Там, у моста, осталась его машина… Наверное, в ней естьдокументы…

Записав мои показания, менты уехали.

– Вы можете идти, – сказала мне пожилая медсестра изприемного отделения.

– Нет, я подожду, пока не закончится операция, –отказалась я и села на обтянутую дерматином кушетку в углу.

Сколько я просидела – не знаю. Из оцепенения меня вывелхирург.

– Девушка, – сказал он, – мы сделали всевозможное… Если организм сильный, наш пациент выживет.

– Так он жив?

– Да, пока жив.

– Умоляю вас, спасите его! – закричала я. – Онспас мне жизнь. Несколько часов назад я хотела спрыгнуть с моста… А теперь нехочу. Я хочу жить потому, что я люблю жизнь, потому что мне нравится жить. Онтоже хочет жить. Просто он сейчас при смерти и не может об этом сказать. Выдолж–ны его спасти… Должны…

– Девушка, не волнуйтесь так. Мы сделали все возможное.

В этот момент я увидела, как из операционной вывезлиспасшего меня мужчину. Он был весь обмотан бинтами и напоминал кокон. Япроводила его благодарным взглядом. Затем посмотрела на врача и спросила:

– Скажите, а вы узнаете, кто он? Вы сообщите его родным иблизким? Ведь я даже не знаю, как его зовут…

– Девушка, мы все сделаем, – сухо сказал врач и пошелза каталкой.

– Куда его повезли? – крикнула я ему вслед.

– В палату интенсивной терапии. Посторонним туда входвоспрещен.

– А можно, я на днях приеду и узнаю о его самочувствии?

– Можно, – донеслось до моих ушей, и двери реанимациизакрылись.

Я не стала беспокоить Эдика в такую рань. Я поймала такси ибез звонка поехала к нему домой.

Позвонив в дверь, я услышала торопливые шаги.

– Катя, я больше никогда тебя одну не отпущу, – сказалЭдик, крепко прижимая меня к себе. – Я уже не знал, что и думать.Освободился, прождал твоего звонка до часу ночи и поехал в этот стриптиз-бар.Там тебя не было. Тогда я стал обзванивать все больницы и… морги. Я уже началдумать, что тебя похитили люди Лютого. Планы строил, как тебя вызволить извражеского плена. Ну зачем ты так меня пугаешь? Где ты была?

Уткнувшись Эдику в плечо, я разрыдалась.

– Успокойся, все будет хорошо, – погладил он меня поплечам. – Я тебе обещаю. Может, тебе виски налить?

– Налей.

Эдик усадил меня на диван и протянул бокал.

Держа его в руках, я сказала:

– В стриптиз-баре я встретилась с любовницей своего мужа.Когда-то она была моей лучшей по–другой… Потом я хотела сброситься с моста, номеня спас незнакомый мужчина, которого тут же сбила машина. Он в реанимации,может не выжить…

– Катя, ты давай заканчивай ерундой заниматься, –нахмурился Эдик. – Тоже мне самоубийца наш–лась! Я вовсе не хочу тебятерять…

– Понимаешь, я думала, что своей смертью спасу жизньребенку… Но потом… В общем, я бесконечно благодарна тому мужчине. Я должнажить. Более того, я обязана жить, хотя бы ради Саньки… Я сильная, я смогу, и уменя обязательно все получится. Я найду Пашку и узнаю, что с ним случилось.Если его убили, я покажу Лютому труп. Если он жив, я дам Лютому его координаты.Пашка больше не представляет для меня никакой ценности. Человек, которыйбессовестно кинул жену и ребенка, – пустое место, отныне он для меняничего не значит.

– Ты что-нибудь узнала у любовницы своего мужа?

– Ничего, за исключением того, что он неплохо с ней отдыхал.Я оставила ей номер твоего сотового. Если Пашка объявится, она мне обязательнопозвонит.

– Ты в этом уверена? Если она спала с твоим мужем, зачем ейего подставлять?

– Я знаю Милку. Если она окончательно не скурвилась, тообязательно позвонит.

– Что ж, будем надеяться на ее… порядочность. Тебя некоробит это слово? У них были серьезные отношения?

– Я даже не знаю. Когда люди друг с другом спят, как этоназывается?

– Мы тоже с тобой спим. Для меня это очень серьезно.

– Мы спали с тобой всего один раз…

– Но это только начало, – улыбнулся Эдик. – Нет,Катя, я бы на твоем месте не доверял подруге. Я хочу тебе помочь. Чтобыспокойно жить дальше, надо найти твоего Пашку. Когда это случится, ты сможешьвернуться домой. Для меня это очень важно, поверь. А подругу твою мы не будемупускать из виду. Мы будем ей звонить, вернее, ты будешь ей звонить испрашивать про Пашу. Нам нужно с чего-то начать. Ты должна вспомнить круг егознакомых, его дальних родственников. Надо обзвонить всех, никого не пропустить.Найдем какую-нибудь ниточку и зацепим за нее. Я уверен, что в конце концовпоиски увенчаются успехом. Немного упорства, времени, и мы найдем твоего мужа.Только нам нужно держаться вместе. Я очень боюсь за тебя, Катя!

– Боишься! А почему? – спросила я.

– Потому, что я тебя люблю…

Услышав это, я вздрогнула.

– Любишь?

– Люблю… Я полюбил тебя с первого взгляда. Ты такая смелая,Катя…