– Это ты верно говоришь, что Пашенька – мой, – сказалая. – Я его законная жена, а ты всего лишь любовница.

– Подожди, подруга! – громко засмеялась Милка, да так,что мне захотелось влепить ей пощечину. – Не торопи события, дайдоговорить. В общем, я уже собиралась уходить. Смотрю, твой Пашка выходит изподъезда в обнимку с неземным созданием.

– С каким еще созданием?

– С красивой молоденькой девушкой. Даже слишком молоденькой.Ей лет восемнадцать, не больше. Ты бы видела, как он на нее смотрел! С такимобожанием! Они целовались, как дети, на глазах у всех. – Вытянув губытрубочкой, Милка произнесла неприличный звук. Потом рот ее жалобно скривился, иона заплакала.

– В этом нет ничего удивительного, – с трудом сохраняяостатки спокойствия, сказала я. – Мой муж – бабник, большой бабник, явсегда это знала.

– Твой Пашка влюбился, – прорыдала Милка и трясущимисяруками попыталась зажечь сигарету. – Это не просто девушка. Он по уши внее влюбился. В тот момент, когда они садились в машину, он увидел меня. Как онпобледнел, Катька, как он побледнел! В тот же вечер он примчался ко мне,грохнулся на колени и стал просить, чтобы я ничего не рассказывала тебе. Ясказала, что мое молчание дорого стоит. Он спросил – сколько? Я покачалаголовой и сказала, что деньги мне не нужны. Мне давно хотелось получить своюпорцию любви… В общем, тогда мы согрешили в первый раз. А потом он стал изредкако мне заезжать.

Наверное, ему понравились мои ласки… Мне он постоянно врал,что больше не встречается с той малолеткой, и по-прежнему просил ничего неговорить тебе, но я их подлавливала в городе и даже пару раз щелкнулафотоаппаратом. В тот вечер, когда твоя мать засекла нас в ресторане, онуговаривал меня отдать негативы. Короче, он меня обдурил. Перед отъездом вкомандировку он сказал, что обязательно заедет ко мне, когда вернется в Москву.Но вчера я поняла, что он не заедет никогда…

– А почему ты поняла это именно вчера?

– Потому что вчера я ездила к ней домой. Оказывается, онаживет одна. Имеет комнату в коммунальной квартире. В этой комнате они ивстречались. Неделю назад она ее продала. Видишь, все совпадает. Неделю назадтвой Пашка поехал в так называемую командировку и пропал. Неделю назад этадевушка продала свою комнату. Они сбежали вместе, я в этом не сомневаюсь.

Ее зовут Женя. Она работала манекенщицей в част–номмодельном агентстве. Я узнала телефон этого агентства и позвонила туда. Мнесказали, что она уволилась неделю назад. Подругам по агентству она сказала, чтовыходит замуж и уезжает навсегда…

Бокал с коктейлем выскользнул из моих рук и упал на пол.

– Кать, ты что? – вздрогнула Милка.

– Что-то мне нехорошо стало. Я сейчас приду.

Тяжело поднявшись, я пошла в туалет. В туалете я сунулаголову под холодную струю воды и, постояв так несколько секунд, попыталасьпривести себя в чувство. Затем подсушила волосы феном и вернулась в зал.

– Дай мне ее адрес, – обратилась я к Милке. – Яхочу поговорить с соседями.

Милка молчала. Взглянув на нее, я вскрикнула. Подруга моябыла мертва. Кто-то пригвоздил ее ножом к высокой спинке стула. Крови почти небыло; значит, убили ее несколько минут назад…

Схватив Милкину сумочку, я бросилась бежать.

– Катя, что с тобой? Что она тебе сказала? – увидевменя, всполошился Эдик.

– Поехали отсюда быстрее! – не помня себя, заоралая. – Быстрее, я тебя прошу!

Эдик завел мотор и на предельной скорости поехал попроспекту.

– Кать, так что же все-таки случилось? Ты вся мокрая,косметика размазана, трясешься, как заяц в лесу…

– Бог с ней, с косметикой. Милу убили!

– Что?

– Что слышал! Я пошла в туалет, а ее в это время убили.Послушай, из бара кто-нибудь выходил? Может, ты заметил что-нибудьподозрительное?

– Честно говоря, Катя, я вздремнул, – замялся Эдик.

– Мне нужны ключи от Милкиной квартиры. У нее там лежатфотографии, которые… которые…

Высыпав содержимое сумочки на колени, я стала копаться вМилкином добре. Косметика, духи, ароматизированные презервативы,противозачаточные таблетки, кошелек с деньгами…

Ключей от квартиры не было. Кто-то сумел меня опередить…

Милка жила в Черемушках. Подъехав к ее дому, я вышла измашины и посмотрела на темные окна.

– Катя, у нас мало времени, – тихо сказал Эдик. –По всей вероятности, твою подругу уже нашли. Как только установят ее личность,а сделать это нетрудно, сюда нагрянут менты. У меня есть небольшой опыт взломаквартир. Надеюсь, он нам пригодится. – Эдик достал из машины напоминающиймонтировку предмет и пошел к подъезду. – Давай говори код.

Натужно гудя, лифт поднял нас на шестой этаж.

– Нам сюда, – показала я на Милкину дверь.

– Кать, а она открыта, – присвистнул Эдик. –Стой-ка здесь.

Вытащив из кармана пистолет, он вступил в темный коридор.

– Выключатель справа, – прошептала я и пошла за ним.

В спальне мы обнаружили, что кто-то здесь уже побывал. Наполу валялись смятые бумаги, фотографии, блокноты и тетради. В шкафу все былоперевернуто. На кровати сиротливо лежал брошенный Милкой пеньюар.

– Все ясно, – упавшим голосом сказал Эдик. – Мы стобой, Катька, опоздали. Похоже, искали то же, что хотела найти ты.

– Тогда это Павел, – схватившись за виски, простоналая. – Ему нужны были фотографии. Милка сфотографировала его с любовницей.

Сбиваясь, я рассказала Эдику, что узнала от Милки.

– Нет, Катя, – внимательно выслушав меня, сказалЭдик. – По-моему, это не Павел. Сама посуди: с бабками он может уехатькуда угодно, прихватив манекенщицу с собой. Купил новые паспорта, изменилфамилии и живет в свое удовольствие где-нибудь в Штатах. Какой ему смысл бегатьпо Москве в поисках фотографий? Бред какой-то!

– Тогда кому понадобилось этим заниматься?

– Скорее всего твоего мужа, кроме нас, ищет еще кто-то.

– А кто?

– Ну например, люди Лютого. Хотя, если бы это были они, насбы с тобой давно хлопнули. Значит, существует кто-то еще… Но кто?

– А может, это все-таки Пашка? – продолжала настаиватьна своем я.

– Может, и Пашка. Тогда он полный дурак. Катя, нам бы стобой надо побольше разузнать об этой девушке.