– А что тебя удивляет? Я мужчина видный. К тому же холостяк…

– А почему она называла тебя Петенькой?

– Когда я знакомлюсь с девицами легкого поведения, я всегдапредставляюсь Петром. Мне так нравится. Исчерпывающий ответ?

– Вполне.

– Ладно, Катька, давай не будем говорить о других женщинах.Что было – то было. Но теперь мое сердце принадлежит только тебе. – Рискуяврезаться в кого-нибудь, Эдик наклонился ко мне и поцеловал в щеку.

Пригрозив ему пальцем, я шутливо произнесла:

– Петенька, если я еще хоть раз увижу, как на тебя вешаютсяженщины, сразу оторву тебе голову. Понятно?!

– Понятно, – засмеялся Эдик и поцеловал меня ещераз. – Ну что тебе удалось узнать? – спросил он спустя какое-товремя.

– Кажется, я нашла Пашку, – упавшим голосом ответила я.

– Что?! – Эдик резко крутанул руль, и машина вылетелана встречную полосу.

– Ты что творишь?! – испуганно вскрикнула я.

– Катя, повтори – что ты сказала?

– Я знаю, где мой муж. Он живет на окраине Парижа смолоденькой восемнадцатилетней манекенщицей. У меня есть его телефон.

– Он живет в отеле?

– Нет, он купил дом!

– Во дела! Так он уже, наверное, все деньги истратил, есликупил дом…

– Не думаю, во Франции недвижимость стоит дешевле, чем унас.

– И что же мы будем делать дальше? – Вид у Эдика былрастерянный.

– Поедем в Париж! – уверенным голосом произнеслая. – Купим горящие путевки и вылетим при первой же возможности. Сначала япосмотрю Пашке в глаза, а потом позвоню Лютому, чтобы он высылал в Париж своихлюдей. Пусть разбирается с Пашкой, как считает нужным! Я должна поехать туда!Должна! Как он мог поступить так с собственным сыном?!

– Нет, Катя, – выслушав меня, сказал Эдик, –Лютому звонить слишком рано. Тебе не удастся убедить его в том, что ты несоучастница. Ведь у вас была образцово-показательная семья. Нужныдоказательства. Мы прилетим в Париж. Ты встретишься с Павлом и поговоришь с ним.Я спрячусь и сниму ваш разговор скрытой камерой. Затем мы вернемся обратно ипойдем к Лютому. Ты дашь ему кассету и Пашкины координаты. Согласись, так будетлучше.

– Замечательная идея! – просияла я. – Ты, каквсегда, прав.

Дома мы до утра обсуждали нашу поездку, пытались продуматьвсе до мелочей. Основной проблемой был мой загранпаспорт. Выкрасть его изквартиры, где сидели братки, я не могла. Но Эдик и тут нашел выход. Он сказал,что одолжит паспорт у одной из своих бывших подружек, а я воспользуюсь своим великимдаром изменять внешность до неузнаваемости…

– Это будет наше с тобой первое совместное путешествие заграницу, – прижимая меня к себе, сказал Эдик, – и, надеюсь, непоследнее. Ты не потеряла номер телефона?

– Нет, что ты, – с неохотой отстранилась я и полезла всумочку. – Разве можно его потерять? Без него во Франции нечего делать!Вот смотри!

Эдик протянутый мной листок изучил и покачал головой:

– Знаешь, ты настоящее сокровище. Ты даже не представляешь,как я тебя люблю!

Уткнувшись Эдику в плечо, я тяжело вздохнула. Господи, какоеунижение! А главное – за что?!

Я ни разу не изменяла Пашке, я была верной, образцовойженой. Я воспитывала сына, ходила по магазинам, покупала продукты, варилаборщи, жарила котлеты, стирала рубашки и носки… Пашка у меня всегда был одет сиголочки. Разве можно меня в чем-то упрекнуть? Женя… Молодая, красивая, сзадорными ямочками на щеках… Такая кому хочешь вскружит голову! Ну и что? Еслибы Пашка честно сказал мне, что он встретил другую женщину, женщину его мечты,я бы поняла его, не маленькая… Я бы отпустила его на все четыре стороны. Пустьсебе катится, раз он такой кобель!

Он ведь и раньше чуть ли не в открытую изменял мне – сколькоможно терпеть! Саньку жалко… Он по-детски преданно и нежно любит отца… Ничего,мы бы с ним пережили. Я не изверг – разрешила бы им встречаться… по выходным.Приходящий воскресный папа – многие дети имеют таких отцов, очень многие… НоПашка… какой он отец? Оставил нас с сыном в качестве заложников, а сам умоталза рубеж. Дом с бассейном купил… Подумать только – дом! Две недели назад мыобсуждали с ним предстоящий евроремонт… Я хотела отделать стены мраморнойкрошкой, а Пашка настаивал на шелковых обоях… Говорил еще: будем локти вспальне корябать… Гад! Гад!

Самый настоящий гад! Он ведь прекрасно знал, что никакогоевроремонта не будет! Ох, какая же я дура! Разве можно быть такой слепой?!

Из моих глаз неудержимым потоком полились слезы.

– Катя, прекрати… Мне тяжело смотреть, как тыплачешь. – Эдик нежно погладил меня по спине. – Все будет хорошо, вотувидишь! Пашка твой – дерьмо собачье, ты бы никогда не была с ним счастлива.Это даже хорошо, что так получилось… У тебя есть сын, у тебя есть я…

Я посмотрела на Эдика благодарным взглядом. Затем поднеслаего ладони к своим губам и поцеловала их.

– Спасибо тебе за все! Если бы тебя не было, я бы, наверное,сломалась…

Эдик молча поднял меня на руки и отнес в спальню.

Ночью я спала как убитая.

– Катюша, Катенька! – разбудил меня громкий голосЭдика. – Вставай, кофе уже готов.

– Иди ко мне, – не открывая глаз, сказала я, предвкушаяпорцию утренней любви.

Потом мы сидели на кухне и завтракали.

– Катя, – поглядывая на часы, сказал Эдик, – тыоставайся дома, а я заскочу к одной из своих бывших подружек и поговорю насчетпаспорта. Нам с тобой дорог каждый час. Как только ты получишь паспорт, мы стобой вылетим в Париж. Купить путев–ку – дело нехитрое, были бы деньги, а они уменя есть.

– Ага, поедешь к подружке и зависнешь у нее на весь день!

– Глупая ты женщина, Катерина! Мне, кроме тебя, никто ненужен!

– А мне можно с тобой? – с надеждой спросила я.

– Нет, Катенька, ты лучше приготовь на обед что-нибудьвкусненькое! Я быстро, ты не волнуйся! Я позвоню…

Закрыв за Эдиком дверь, я вдруг почувствовала болезненныйукол ревности. С подружкой он встречаться поехал… Пошел по Пашкиным стопам…«Катя, ты что? – одернула я себя. – Он ведь помочь тебе хочет!»«Помочь? – противно за–гнусавил внутренний голос. – Знаем мы этупомощь! Получит паспорт, а в знак благодарности отгрохает свою пассию по полнойпрограмме! То-то он тебя не захотел брать с собой…»