– Здравствуйте, мне бы Петеньку! Ах, его нет? Хорошо, тогдапередайте Петеньке, чтобы он обязательно мне позвонил. Кто говорит? Хозяйкаквартиры, которую он снял девять дней назад… Петенька, тебе не кажется, что тыслишком заврался?!

Хлопнув себя по бокам, Эдик громко рассмеялся.

– Катя, ну что же ты так долго ходила вокруг да около? Нужнобыло сразу сказать, что ты разговаривала с хозяйкой квартиры!

– Кто ты? – тихо спросила я, сжав кулаки отволнения. – Эдик?

– Ладно, Катя, в конце концов, ты должна знать правду. Менязовут Петр.

Услышав это, я закрыла глаза.

– Извини, что водил тебя за нос. А теперь попробуй влезть вмою шкуру. Когда ты меня нашла, я был на чужой территории, среди чужих людей. Яникому не верил. Я боялся, что меня найдут люди Лютого… Я боялся, что менядобьют… Ты была женой одного из них. Я не мог сразу и бесповоротно поверитьтебе. Я подстраховался и назвался другим именем. А затем…

– А что было затем? – «Господи, как складно он врет… Онврет так, что хочется верить… Но я-то знаю, что он врет…»

– А затем я влюбился в тебя как мальчишка… Я хотел сразупризнаться тебе, что меня зовут Петр, но… боялся.

– Боялся? Чего же ты боялся?

– Того, что ты неправильно меня поймешь… Что ты посчитаешьменя вруном и можешь бросить.

– И как долго ты собирался мне врать?

– Не долго. Катюша, я бы долго не выдержал. Это и в самомделе не моя квартира. У меня пока нет своей. Я приехал из Питера. Там живут моиродители. У меня нет жены, и я никогда не был женат. Я надеюсь соединить своюсудьбу с твоей. В Москву я приехал по делам. Прости меня за то, что мнепришлось тебя обмануть…

«Эдик» взял меня за руку и повел в спальню.

Я не сопротивлялась. Я хотела ему верить… но… не могла…

В спальне «Эдик» положил меня на кровать и стал торопливорасстегивать пуговицы на задравшемся к носу платье.

– Катенька, – шептал он, дрожа от нетерпения, –если бы ты только знала, как я тебя люблю. Если бы ты только знала…

Неожиданно из моего кармана посыпались доллары. Это были тесамые доллары, которые я взяла в комоде.

– Катя, что это?

– Доллары, – прошептала я, притягивая «Эдика» к себе.

– Где ты их взяла?

– У тебя в комоде.

– Зачем?

– Я хотела от тебя сбежать и уехать в Париж.

– Ты сумасшедшая, Катя? Хочешь, я подарю тебе эти деньги, нов Париж мы поедем вместе. Мы всегда будем вместе. Прости меня за все, еслиможешь.

Закусив губу, я промолчала. «Эдик» снял с меня платье игубами нежно затеребил набухшие соски. Я не стала сопротивляться… Пусть, пустьэто произойдет… в последний раз… Милка когда-то пользовалась услугами мальчиковпо вызову.

Говорила, что она ловит особый кайф от ласк незнакомыхмужчин. «Эдик» для меня тоже чужой человек, более того – он враг, но… мне с нимхорошо… О, как хорошо… О…

«Эдик» встал на колени и провел языком по моему лобку, спускаясьвсе ниже и ниже… Протянув руки вперед, я стала ласкать его плечи. Что это? Кожагорячая и гладкая… А где же рана? Вчера на этом месте, кажется, был пластырь…Нет, вернее, не пластырь, а стерильный лоскуток марли, приклеенный медицинскимБФ-ом. Ну да, я еще спрашивала, ходил ли он к врачу… Сегодня марли нет. Норана… Рана не могла затянуться так быстро… Я же видела: там было месиво,кровавое месиво, из которого он собственноручно вытащил пулю, а потом… показалее мне…

– Расслабься, Катенька, что ты напряглась, – прошептал«Эдик», погружая пальцы мне во влагалище.

Оттолкнув его, я вскочила и, метнувшись к валявшемуся наполу пиджаку, вытащила пистолет.

– Замри, урод, иначе я прострелю твою поганую башку!

«Эдик» ошарашенно смотрел на меня. Я попятилась к окну,держа пистолет в вытянутых руках.

– Катя, кончай дурить. Он заряжен!

– Прекрасно! Было бы хуже, если бы он не был заряжен.Послушай, Эдик, Петр, Арнольд, Арчибальд или как там еще… Мне тяжело привыкатьк твоим новым именам. Ты забыл приклеить марлю на плечо.

Нагло улыбаясь, «Эдик» сказал:

– А мне больше не нужна повязка. Рана уже зажила. Оназатянулась.

– Хватит из меня лепить дуру! – взорвалась я. –После пулевого ранения всегда остаются рубцы, да и потом оно не затягиваетсятак быстро. Никакой раны у тебя не было. Что ты использовал, имитируя кровь?Краску, грим? Эдик, Петр… Нет, все-таки Петр. Сегодня Лютый тебя называлПетром…

– Лютый? Катя, так ты нас видела?!

– Я поехала следом за тобой. Хотелось посмотреть, с кем тывстречался до меня. Когда подъехал джип с мигалкой, я подумала, что у тебяслишком крутая подружка… Ты даже не представляешь, что я чувствовала, когда измашины вышел Лютый, по-братски обнял тебя и назвал Петром!.. Я все слышала, Петр,не отпирайся. Потом я вернулась домой и стала ждать. Дерьмо ты, Петруха! ДажеПашка и тот лучше тебя…

– Не делай поспешных выводов. Катя, – жалобно улыбнулся«Эдик». – Я и вправду хотел тебе все рассказать. Я хотел, но боялся. Лютый– мой двоюродный брат. Я живу в Питере, а он в Москве. Несколько дней назад онпозвонил мне и попросил помочь. Короче, он рассказал о твоем Пашке. Лютый досих пор уверен в том, что вы с ним в сговоре. Ты такая красивая, Катя! Развеможно тебя променять на какую-то малолетку?

– Не дури мне голову, дальше! – потребовала я.

– Мы составили сценарий, в котором тебе отводилась главнаяроль… Ну а дальше ты и сама знаешь…

– А рана? Твоя рана?

– Это был кусок сырого мяса. Бифштекс, кажется…

– Ну а Дог? Дога ты убил?

– Дог жив, здоров и прекрасно себя чувствует. Если тыпомнишь – падая, он схватился за голову. В руках у него был маленький тюбик скраской. Очень натуральная кровь получилась, правда, Катюша? Когда ты ушла, Догснял рубашку, отдал ее мне, помог сложить небольшой холмик из еловых лап иуехал в город прошвырнуться по девчонкам. По сценарию он играл роль покойника,поэтому ему нельзя было показываться на территории Лютого.

– А как же смерть Стаса?