– Да, я узнала его адрес. Оказывается, он купил дом сбассейном. Я и сама не знаю, зачем еду. Наверное, по-глупому надеюсь на то, чтомне удастся уговорить его продать дом и вернуть деньги…

– Хочешь, Катя, дам тебе дельный совет? Не торопись. Обдумайвсе хорошенько. Жизнь такая непредсказуемая штука. Вот я, например, проезжая помосту, случайно увидел девчонку, которая чуть было не слетела вниз.Остановился, спас ее, а сам под машиной оказался. Да тут еще менты стали мой«мерседес» шмонать, а у меня под передним сиденьем незарегистрированныйпистолет лежал… Хорошо еще, что я о нем вовремя вспомнил. Очнулся в реанимациии попросил сестричку, чтобы она от моего имени заявление написала. Мол, был навокзале, провожал друга, увидел сверток, поднял, развернул, а там пистолет.Теперь вот иду сдавать. Подпись кое-как изобразил… Как только менты ко мнесунулись, я им сразу эту ксиву под нос. Они от удивления рты пооткрывали, а позакону сделать ничего не могут. Я же не виноват, что до отделения не доехал –под машину попал…

– А зачем тебе пистолет?

– Глупый вопрос! Я же не спрашиваю тебя, зачем ты носишьнижнее белье.

– Ну и сравнил: белье и пистолет…

– Нормальное сравнение… Я же не могу выйти на улицу безтрусов, и без пистолета тоже не могу.

– Так ты, выходит, бандит?

– Бандит? – улыбнулся Саша. – А что, в нашейстране есть такая профессия?

– К сожалению, она считается престижной, – вздохнула яи посмотрела на часы. – Ну ладно, не буду тебя утомлять. Ты еще слишкомслаб. Тебе нужно спать побольше.

– Иди. Когда ты придешь в следующий раз?

– Как вернусь из Парижа, так и приду. Я думаю, ты еще здесьбудешь. Ты же сам сказал, что тебе тут долго придется загорать.

– Кать, а ты уверена, что ты оттуда вернешься?

– Я постараюсь… Как получится…

– Тогда запиши номер телефона. Возможно, он тебе пригодится.По крайней мере крышу над головой и вкусный обед ты там получишь.

– И кто же этот добрый самаритянин? – удивилась.

– Это моя бабушка. В молодости она вышла замуж за француза,уехала в Париж и прижилась там.

– Тогда какого черта ты делаешь в России?

– Я здесь родился. Моя мать училась в МГУ, нашла здесь своюлюбовь и осталась в Москве. Так что я москвич, Катя, в Париже мне делатьнечего.

– И все же в тебе течет французская кровь.

– Иногда я ее чувствую, – улыбнулся Саша. – ВПариже я, конечно, был. Красивый город, что и говорить, но в Москве лучше.

Положив клочок с номером телефона в сумку, я сказала:

– Постараюсь не беспокоить твою бабушку без особойнадобности. Выздоравливай и не скучай!

– Хорошо, – кивнул Саша, – не буду, а ты приезжайпоскорей.

В Шереметьево я приехала за полчаса до регистрации. Чтобыубить время, я пошла в буфет, купила себе чашку кофе и села с ней в углу. ВПариже я пробуду десять дней. За эти десять дней я должна разыскать Пашку иуговорить его вернуть деньги Лютому.

– Здравствуй, Катя, – оторвал меня от размышленийзнакомый голос.

Вздрогнув, я увидела «Эдика», вернее, Петра. От удивления яшироко раскрыла глаза и приоткрыла рот.

– Все нормально, – сказал он. – Не дергайся. Яздесь один.

– Откуда ты взялся? – От волнения я пролила кофе настол.

– Поехал в магазин горящих путевок, нашел твою фамилию икупил тур на это же число. Потом я пытался тебя отыскать, но не нашел. Где тыжила все это время?

– Не важно, – буркнула я. – Я смотрю, ты живучий.Плечо-то не болит?

– Не болит. Пулю вытащили, повязку наложили. Врачу я денегдал, чтобы пасть не открывал. Я не держу на тебя зла, Катя. На твоем месте япоступил бы так же. Это мне за то, что я с самого начала не рассказал тебеправду… Ну, подруга, давай двигаться, скоро лететь.

Я, как сомнамбула, встала и пошла за ним.

Таможенный и паспортный контроль мы прошли очень быстро, всамолете сели вместе.

– Катька, ты что вся дрожишь? – спросил меня «Эдик»,когда самолет стал набирать высоту.

– Боюсь я летать… В последнее время только и слышно, чтосамолеты разбиваются.

– Надо же! – рассмеялся «Эдик». – А с виду тытакая смелая девушка. Порой мне казалось, что ты вообще ничего не боишься.

Оставив его слова без внимания, я крепко вцепилась вподлокотник и закрыла глаза.

Когда стюардессы стали разносить напитки, «Эдик» заказалбутылку красного французского вина.

– За удачу, – сказал он, разлив вино по бокалам.

– А что ты подразумеваешь под словом «удача»? Для тебя удачанайти моего мужа, грохнуть его, за–брать деньги, а потом грохнуть меня?

– Катя, перестань! Я поехал с тобой для того, чтобы доказатьЛютому твою невиновность.

– Лютый, конечно, знает, каким рейсом мы вылетели?

– Я не посвящаю его во все наши дела. Он знает самуюмалость, успокойся.

– Успокоишься тут, – буркнула я и отвернулась киллюминатору. Присутствие «Эдика» не входило в мои планы. Верить ему нельзя…

– О чем ты думаешь, Катя? – тихо спросил он, накрыв моюруку своей.

– Я не хотела лететь в Париж с тобой.

– Ты огорчена?

– Еще бы! Ты преследуешь меня как тень, от тебя нескроешься. Рассказываешь мне красивые сказки, а сам Лютому служишь. Не человек,а оборотень какой-то…

– Катя, жизнь – непредсказуемая штука, сколько раз тебеговорить! Я согласился помочь брату, а сам влюбился, как пацан.

«А может, он не врет?» – подумала я и, тяжело вздохнув,допила вино до конца.

В Париже нас посадили в двухэтажный автобус и повезли в отель.Моей соседкой по номеру оказалась молоденькая девушка, сразу же убежавшаяузнавать условия приема в Колледж де Франс (именно так она объяснила цель своейпоездки).

«Эдику» выпало жить с угрюмым мужчиной средних лет, который,как позже выяснилось, приехал во Францию залечивать душевные раны после разводас женой и двумя малолетними детьми. В самолете он успел назюзюкаться так, что,едва добравшись до кровати, уснул как убитый. Да и потом почти никуда невыходил.

После обеда «Эдик» предложил немного погулять. Благоразумнорассудив, что Пашке лучше позвонить ближе к вечеру, когда он наверняка окажетсядома… с Женей, я согласилась.