Феликс Павлович достал из кармана носовой платок, вытерпотное лицо. Тяжело вздохнул.

– Меня арестуют? – спросил он.

– Во всяком случае, не на Таити, – ответилДронго. – Господина полицейского не интересуют ваши махинации сдрагоценными камнями. Ему нужно расследовать убийство, а вашими аферами вРоссии будут интересоваться налоговые службы и следственные органы прокуратуры,когда вы вернетесь в Москву. Но это произойдет без моего участия, так какподобный вопрос тоже вне сферы моей компетенции. Я всего лишь взялся помочь срасследованием конкретного убийства. Так мне пригласить сюда Ваккера или ненужно?

– Не нужно, – кивнул Ефимов. – Да, мы знакомы сИгнатом Никодимовичем уже давно. Еще когда он работал руководителем финансовогоотдела, а я дружил с Раздольским. Потом он так нелепо погиб. Но мы продолжилиработу с Северцовым. Вот, собственно, и все.

– Кто принял решение лететь сюда для переговоров?

– Это Зигнитис предложил. Мы все были против, но потомсогласились. Экзотические моря, невероятно красивые места и полная отдаленностьот наших следователей и прокуроров. Просто райское место. Мы согласились...

– Уточните: кто это «мы»?

– Я, Ваккер и Северцов.

– Больше никто не знал о целях вашей поездки?

– Никто. Только Зигнитис. Но я думаю, что еще могла знатьего жена. Она у них играет «первую скрипку» в их дуэте. И вообще ей принадлежитих ювелирный магазин. Железная женщина.

– И вы сразу согласились?

– Не сразу. Но подумал, что такой уникальной возможностибольше не будет, и тоже согласился. Игнат считал, что я должен поехать дляподстраховки. Он даже шутил, что я впервые в жизни буду выполнять свои прямыеобязанности страховщика.

– Как вы думаете, кто мог быть заинтересован в смертиСеверцова?

– Не знаю. Даже думать не могу. Но, во всяком случае, неклиент, который должен был купить эти камни. Насколько я слышал, это был оченьсолидный человек, который мог оформить всю сделку через надежные банки иперевести деньги на номера счетов якутской компании. Северцову нужны былибольшие суммы, чтобы скрыть недостачу камней. Мы договорились, что сумма будетразделена пополам. Половину предприятию, а половину нам всем. Только поэтому ясогласился сюда лететь.

– Не решились доверить такие деньги даже своемукомпаньону? – уточнил Дронго.

– А вы не смейтесь. Деньги вообще счет любят, и их лучшеникому не доверять. Так будет спокойнее.

– Деловой вы человек, Феликс Павлович. Все правильнопросчитали. Только неожиданно появился какой-то мерзавец, который спутал вамвсе карты.

– Может, это обычное ограбление? – осторожно спросилЕфимов. – У Северцова всегда были с собой крупные суммы денег.

– Крупные – это сколько?

– Пять или десять тысяч евро.

– Поездка в вашей каюте стоит примерно столько же, –напомнил Дронго. – Неужели вы серьезно считаете, что из-за такой ничтожнойсуммы могли убить господина Северцова?

– Нет, не считаю. Но тогда кто его убил?

– А если взять такую версию. Его компаньон не доверяет Северцовунастолько, что готов отправиться за ним даже на Таити, за тысячу километров отМосквы. Компаньон летит через Токио и готов отправиться хоть в ад, лишь бы непотерять свои деньги. Возможно, вчера он успел встретиться с клиентом и обовсем договориться. Вас могла не устроить сумма ваших процентов. И тогда ночьювы к нему постучались. Он сразу открыл вам дверь. Вы вошли в его каюту инанесли ему удар. Затем связали его, наклеили лейкопластырь и нанесли несколькоударов ножом. После чего сняли лейкопластырь, оставили тело на кровати и ушли,прихватив с собой орудие убийства. Такая версия имеет право на существование?

– Нет, не имеет. Я его не убивал. Как я мог совершитьподобное дикое преступление? Я даже на курицу зарезанную смотреть не могу.

– Но у вас могли быть все основания для убийства.

– Нет, не могли. Я из-за денег действительно совершил такоедлинное путешествие. Но не более того. Нет таких денег, из-за которых я мог быпревратиться в зверя, в кровожадного убийцу. Я, в конце концов, интеллигентныйчеловек. У меня родители были учителями средней сельской школы. Неужели их сынмог стать убийцей? У меня семья, двое девочек, уже в институте.

– Между прочим, некоторые самые страшные серийные маньякибыли примерными отцами, – заметил Дронго, – и даже преподавателями.

– Не нужно так говорить, – взмолился Ефимов, – яего не убивал, честное слово.

– Кого из пассажиров вы знали до того, как отправились в этупоездку? Только постарайтесь не лгать.

– Лилию Леонидовну, – показал на Туманову ФеликсПавлович, – я оформлял у них поездку на Алтай.

– Нашли что вспомнить, – зло прокаркала Туманова.

– Еще кого? – спросил Дронго.

– Северцова и Ваккера, конечно. Еще знал Вахидова. Мыстрахуем его автомобильный бизнес. У него два больших салона в Москве. Он оченьуспешно ведет свои дела. Хотя сейчас экономический кризис ударил и по егобизнесу.

– Кого еще?

– Больше никого. Хотя нет. Я знал еще Слепакову.

Дронго вспомнил сегодняшнюю ночь и нахмурился.

– В каком смысле знали?

– Как красивую женщину. Она часто бывала у нас напрезентациях.

– И больше никого?

– Нет. Кажется, все. Хотя иногда встречал фотографии госпожиИхелиной. Она ведь работала топ-моделью.

– А фотографии бриллиантов у вас с собой не было? –неожиданно спросил Дронго.

Ефимов даже вздрогнул.

– Нет, – сразу ответил он, – категорически нет. Ябоялся возить с собой подобные фотографии. Хотя мне говорили, что в этом нетничего предосудительного. Но я их не возил. Нет, нет.

Туманова переводила все вопросы и ответы сидевшему рядомполицейскому. Неожиданно Миго решил, что пора вмешаться.

– Вы кого-то конкретно подозреваете? – спросил он, иТуманова перевела его вопрос.

– Нет, – еще больше испугался Ефимов, – никого неподозреваю.

– Значит, кроме вас и господина Ваккера, о камнях мог знатьтолько господин Зигнитис? – уточнил Миго.

– Да, – немного подумав, ответил Ефимов, – большеникто знать не мог.

Он не успел закончить фразы, как дверь в конференц-залотворилась, и вошла Нина Слепакова. Сегодня она была в длинных шортах песочногоцвета и майке. Увидев Дронго, она улыбнулась, кивнула Тумановой, поздороваласьс Миго и Ефимовым.

– Я ищу вас по всему кораблю, – сказала она. – Гдевы пропадаете? И вас не было за завтраком. Я уже решила, что вы тоже поменялисвой столик.