– Вы можете подождать в соседнем баре, – попросилДронго, обращаясь к Ваккеру, – но учтите, что вам никуда нельзя уходить.Это в интересах вашей собственной безопасности.

– Не уйду, – пообещал ювелир, – хотя в бары ходитья не люблю. Но закажу себе кофе.

Он поднялся и вышел из конференц-зала.

– Вы хорошо проводите допросы, – одобрительно сказалМиго, – из того, что мне перевела госпожа Туманова, я понял, что упогибшего были бриллианты, вернее, фотографии бриллиантов, которые он долженбыл кому-то продать. А ушедший ювелир должен был гарантировать качество этихкамней. Все правильно?

– Да, – кивнул Дронго, – и они все прилетели сюда,чтобы спокойно договориться. Только ювелир Ваккер наверняка хороший, а вотпсихолог очень плохой. Он не понял, что, кроме них, о цели визита Северцовазнали и другие пассажиры.

– Почему вы так считаете?

– У меня есть все основания так думать. Но сначала я долженпереговорить с некоторыми из них.

– Успеете закончить сегодня допросы до пяти вечера? –взглянул на часы Клод Миго.

– Почему до пяти? – не понял Дронго.

– В пять часов «Принцесса Таити» уходит в океан, –пояснил полицейский. – Я думал, что если вы найдете убийцу, то я сумеювернуться сегодня домой и не отправлюсь с вами в это путешествие.

Дронго рассмеялся. Впервые за это утро. Ему понравиласьпровинциальная честность полицейского.

– Вы полагаете, что убийцу можно найти по заказу, –улыбаясь спросил он. – Все не так просто, как вам кажется. Боюсь, что мыстолкнулись с очень умным и умелым противником.

– Это сам Ваккер, – вмешалась Туманова, – он немог ничего не слышать.

– Если крепко спал, то, возможно, ничего не слышал, –возразил Дронго. – К тому же убийца сначала оглушил свою жертву, а затеммог нанести свои удары по уже бесчувственному телу.

– Нет, – возразил Миго, довольный тем, что моглипонадобиться и его знания, – убитому закрыли рот. На щеке остались следыот лейкопластыря. Вы ведь тоже сразу обратили на это внимание. Очевидно,погибшего мучили, перед тем как его убить. И он был в сознании, но не могкричать. Поэтому ювелир сказал правду – погибший не кричал.

– Я об этом помню, – согласился Дронго, – ипоэтому все время возвращаюсь к этим двенадцати ударам. Некоторые были явнолишние, а некоторые были совсем не ударами. Поэтому мне кажется, что убийцапросто использовал некий ритуал...

– Религиозное убийство? – не понял Миго.

– Нет-нет. Но убийца хотел заставить нас поверить совсем вдругие мотивы.

Дверь открылась, и к ним вошел Феликс Павлович Ефимов. Нанем был белый спортивный костюм и белые кроссовки. На его круглом лице неотражалось никаких эмоций. Возможно, он еще не знал о случившемся. Дронговспомнил о его мягком рукопожатии и взглянул на руки вошедшего. Такой человекне смог бы нанести несколько проникающих ударов, но сумел бы сделать первыепорезы.

– Мне сказали, что меня вызывают сюда для беседы, –несколько удивленно начал Ефимов, увидев сидевших Дронго, Туманову иМиго. – Не могу понять, почему меня позвали? Я как раз гулял по верхнейпалубе после завтрака.

– Вы еще ничего не знаете? – спросила Туманова.

– Конечно, ничего. Разве что-нибудь случилось? Мы причалилипо расписанию, и все нормально. Все пассажиры побежали покупать сувениры.Говорят, что мы отойдем ровно в пять. Разве что-то не так?

– У нас несчастье, – сообщила Лилия Леонидовна, –убили Северцова.

Ефимов отшатнулся, словно его ударили по лицу. Закрыл рукойрот, испуганно заморгал. Затем осторожно спросил:

– Когда его убили? Как это случилось?

– Сегодня ночью в своей каюте, – безжалостно произнеслаТуманова. – Его зарезали.

Феликс Павлович пошатнулся. Подошел и тяжело опустился настул. Взглянул на Дронго.

– Да, – кивнул тот, – его убили. А это господинМиго из местной полиции.

– Как это убили? Моя каюта находится недалеко. Между намитолько каюта, в которой остановился Борис Сигизмундович. Но я ничего не слышал.Как его могли убить? Кто его убил?

– Мы пока ничего не знаем. Именно поэтому и пригласили васдля беседы.

– Меня? Но я ничего не слышал. И ничего не знаю. Что выговорите господину полицейскому? – встрепенулся он, услышав, как Туманованачала переводить.

– Он не говорит по-русски, Лилия Леонидовна переводит ему нафранцузский язык содержание нашей беседы, – пояснил Дронго.

– Мне нечего вам рассказать, – быстро ответилЕфимов, – я ничего не слышал и ничего не знаю.

– Вы были знакомы раньше с погибшим?

– Нет.

– Вы с ним раньше никогда не встречались?

– Никогда.

– Зачем вы врете? – не выдержала Туманова. – Всезнают, что вы были хорошими знакомыми. Зачем вам нужно сейчас так глупо себявести?

– А вы уже выступаете в роли следователя или пока толькопереводчика? – желчно спросил Феликс Павлович. – Я никогда не зналСеверцова и не имел с ним никаких дел.

– Он погиб, – напомнил Дронго, – его сегодняубили, и любые ваши слова будут восприниматься либо в качестве аргументов завас либо против.

– При чем тут мои аргументы?

– Его убил кто-то из пассажиров, находившихся накорабле, – пояснил Дронго.

– Может, этот пассажир уже давно сошел на берег, –пожал плечами Ефимов.

– Чтобы спрятаться на Хуахине? – иронично осведомилсяДронго. – Вам не кажется, что это не самое идеальное место для бегства?

– Не знаю. Я никогда не был убийцей и не могу представитьсебе логику его поведения.

– Конечно, не были. Вы были только компаньоном погибшего поего нелегальному бизнесу с драгоценными камнями. Верно?

Ефимов открыл рот, чтобы возразить. С ужасом услышал, какпереводит вопрос Дронго на французский Туманова. И закрыл рот, так ничего и неответив.

– Я жду вашего ответа, – терпеливо напомнилДронго. – Итак, вы были с ним компаньонами по этому нелегальному бизнесу.

– Мне ничего не известно, – выкрикнул Ефимов, – яникаким нелегальным бизнесом не занимался и убитого не знал.

– Не кричите, – попросил его Дронго, – я васхорошо слышу. Давайте сделаем иначе. Сейчас в соседнем баре находится БорисСигизмундович Ваккер, прилетевший с вами из Москвы известный ювелир. Он долженбыл удостоверить качество камней, которые собирался предложить для покупкиИгнат Никодимович Северцов неизвестному нам пока клиенту. Я думаю, что когда мыпригласим сюда Зигнитиса, узнаем и имя клиента. А пока мы точно знаем, чтокомпаньоном Раздольского, а после его смерти и господина Северцова были именновы, господин Ефимов.