– Очень хорошо. Значит, Юрис Янович предложил вам сюдаприлететь. Почему? Для чего?

Ваккер смутился. Взглянул на полицейского, которомупереводила его слова Туманова. И очень тихо спросил:

– Это обязательно нужно отвечать в присуствии господина изполиции?

– Что вы так тихо говорите? – снова рявкнулаТуманова. – Я ничего не слышу.

– Да, – безжалостно ответил Дронго, – произошлоубийство, которое случилось на их территории. Сотрудник полиции представляетместную власть, и они обязаны знать обо всем, что здесь произошло.

Лидия Леонидовна перевела слова Дронго, и довольный Мигокивнул в знак согласия.

– Дело в том, что мы прилетели сюда не просто так, –наконец собрался с силами Ваккер. – У господина Зигнитиса была идеявстретиться на нейтральной территории и обсудить все наши вопросы. Он сначалапредложил Египет, но наш главный компаньон отказался, объяснив, что там всегдабывает слишком много туристов из России. И тогда они предложили вариант сТаити, куда мало кто летает. Спокойно все обсудить. Совместить приятное сполезным. И мы согласились.

– Давайте по порядку. Что предложил Зигнитис? Кто таков вашкомпаньон? Почему вы прилетели сюда вместе с Северцовым?

– Обещайте, что меня не будут привлекать к уголовнойответственности, – попросил Ваккер, – и все сказанное не будетпередано в российские правоохранительные органы.

– Я не представляю российские налоговые или судебные власти,а господина Миго интересует только раскрытие убийства, – ответилДронго. – Насколько я знаю, Лилия Леонидовна тоже не представляет интересысудебных властей вашей страны. Но обещать, что наш разговор сохранится в тайне,я просто не могу. Возможно, что о нем рано или поздно узнают. Тем более чтопроизошел такой невероятный случай и погиб Северцов. Итак, вы готовы отвечатьна мои вопросы?

– Да, конечно. Теперь уже ничего не поделаешь. Бедный ИгнатНикодимович. Кто мог подумать, что все так страшно закончится.

– Давайте по порядку. Почему вы здесь оказались?

– Дело в том, что у Северцова и его предприятия были впоследнее время очень большие неприятности, – пояснил Ваккер. – Вы,наверное, об этом уже слышали. Его даже на время отстранили от работы, и тогдаон улетел в Германию. Нет, сначала в Швейцарию, а потом в Германию.

– Он говорил, что уехал лечиться.

– Он сбежал, чтобы его не арестовали, – мрачно пояснилБорис Сигизмундович, – потом все немного успокоилось, и он решилвернуться. Признаюсь, что мы все были напуганы тогда после смерти Раздольского.Все понимали, что это не было обычным самоубийством.

– Почему?

– Я бы не хотел об этом говорить.

– Послушайте меня, господин Ваккер, – грозно сказалДронго, – вы еще не совсем понимаете, что произошло. Два убийства подряд.Сначала в Москве, потом здесь, на корабле. Отвечайте на мои вопросы.

– Да, да, конечно, – испугался БорисСигизмундович, – дело в том, что на их предприятии всегда были своивозможности по утилизации камней, их списанию и перепродаже. Но это не дляиностранцев. Я не могу говорить об этом в присутствии иностранца. Вы должныменя понять.

– Лилия Леонидовна, будьте патриотом своей страны и непереводите эти слова, – сказал Дронго, глядя на Ваккера. – А теперьпоясните, что вы имеете в виду?

– Раздольский несколько лет переправлял часть камней вЛатвию, где их обрабатывали. А деньги переводились в Швейцарию на особые счета.Потом решили, что будет лучше хранить сами камни в особом хранилище. Наиболеекрупные камни. Деньги обесценивались, повсюду начался экономический кризис.Бриллианты были самым надежным вложением.

Туманова перевела, что Раздольский ничего не знал о пропажекамней и не мог контролировать, куда уходят бриллианты с их производства. Мигоудовлетворенно кивнул головой.

– Спасибо, Лидия Леонидовна, – произнес Дронго, глядяна Ваккера. – Значит, вы полагаете, что Раздольского убили из-за этого?

– Безусловно. И все понимали, что кто-то мог узнать об этомхранилище. Хотя на самом деле о нем знали только Раздольский и Северцов.

– Если камни переправляли в Латвию, то о них мог знатьЗигнитис?

– Верно. Он и принимал все эти камни. А потом переправлял ихв Швейцарию. Но он ничего не знал о счетах.

– Понятно. А кто ваш компаньон, о котором вы говорили?

– Господин Ефимов. Он ни за что не хотел сюда лететь. Нопотом мы его уговорили.

– Итак, вы все заранее договорились прилететь именно сюда.Почему?

– У Северцова с собой были снимки некоторых партий крупныхкамней, которые он должен был продать нашему зарубежному партнеру. Я не знаю,кому именно. Об этом знал только Юрис Янович. Мы договорились, что все спокойнообсудим во время этого плавания. Я никогда и ни в чем не был замешан. Я былтолько посредником между Северцовым и Зигнитисом.

– Одну минутку, господа, – вмешалась Туманова. – Яне знаю, как мне переводить. Я уже совсем запуталась.

– Говорите все как есть, – предложил Дронго. –Главное, что не нужно говорить о камнях, которые, в нарушение мировыхсоглашений, оказывались за границей. Скажите, что это были лицензионные камни,которые посылались в Швейцарию из резервного фонда якутской компании. Обо всемостальном можете переводить.

– Итак, вы договорились совершить столь длительный перелет, –подвел итог Дронго, – чтобы встретиться здесь с человеком, который готовбыл купить большую партию ваших бриллиантов. Верно?

– Да.

– У кого были снимки камней?

– У Игната Никодимовича.

– Господин Миго, – спросил Дронго, обращаясьпо-английски к полицейскому, – в каюте погибшего нашли какие-нибудьфотографии драгоценных камней?

– Нет. Никаких фотографий.

– Спасибо. Итак, вы решились на такой долгий перелет. Вы,Северцов, семья Зигнитисов и Ефимов. Кто еще был связан с вами?

– Больше никто.

– Вы знали, с кем должен был встретиться Северцов?

– Нет, не знал. Меня об этом не информировали. Я должен былвыступить в качестве гаранта, подтверждающего качество камней. Ведь Северцовфинанист, а не ювелир. Моя репутация хорошо известна на Западе...

– Хватит, – прервал его Дронго, – какая репутация,господин Ваккер? Вы помогали мошенникам, а еще говорите о репутации. Хорошоеще, что убийца не пришел потом к вам. Теперь я понимаю, что он решил простопоиздеваться над нами. Двенадцать ударов – это двенадцать человек, каждый изкоторых может оказаться подозреваемым. Или все вместе. Вахидов, Шакеев,Помазков имеют какое-нибудь отношение к вашим махинациям?

– Нет. Абсолютно никакого.