Они сыграли в общей сложности девять игр, ибо девять – священное число. Илгра выиграла начальную партию из трех, а Карзад – вторую. Илгра ничего другого и не ожидала. Началась третья, заключительная игра, и Илгра знала, что перевес на ее стороне. Выиграть эту партию можно было двумя путями: либо атаковать противника, либо броситься бежать и заманить его в заранее выстроенную ловушку. Карзад был слишком горд, чтобы спасаться бегством, а Илгре было не до гордости. Ее вела только одна мысль – победить. Поэтому она поддалась и таким образом выиграла.

Карзад проклинал ее последними словами, но уговор есть уговор, и он сдержал свое слово.

Едва забрезжила заря, Илгра вышла к шаману на луг возле тенистой опушки леса, и обучение началось.

* * *

Долгих шесть месяцев Илгра усердно трудилась под наставничеством Карзада. Он был жесток и не прощал ошибок, но Илгра не возражала. Она хотела учиться и была готова ради этого выйти далеко за пределы своего уютного мирка.

И она узнала много нового. Карзад научил ее правилам колдовства и древнему языку, способному изменять очертания мира согласно воле говорящего. Показал, как управлять собственными мыслями и проникать в чужой разум, как однажды проник в ее разум Вермунд. Оставшись одна, Илгра упорно заучивала имена и слова, которыми делился с ней Карзад, – слова власти, выражавшие истинную природу вещей.

Ее мать и все племя освободили Илгру от любых обязанностей, кроме самых насущных, чтобы она могла целиком посвятить себя учебе. Однако никому, даже своим родным, она не рассказывала о своей великой цели, предпочитала хранить ее в сердце.

Через три луны Карзад Каменный Кулак отправился в путь. В душе он был странником, и к тому же в его помощи нуждались многие другие племена, где не было своих шаманов. Уходя, он оставил Илгре длинный список заданий: навыки, которые нужно освоить, слова, чтобы выучить их, орудия, которые надо сделать. А также длинный список запретов – то, чего она делать не должна. Во-первых, накладывать чары, которые нарушают законы природы, во-вторых, колдовать, используя посох Улкро.

Пока его не было, Илгра усердно практиковалась. Она мечтала достичь совершенства, чтобы удивить Карзада по возвращении и быстрее достичь своей великой цели. Долго, очень долго Илгре казалось, что она бьется головой о камень, так тяжело давалось ей колдовство. Но она была упряма, и подобно тому, как рога растут очень, очень медленно, так, что день ото дня не замечаешь никаких перемен, а через несколько месяцев они становятся очевидны, так и Илгра воспринимала свое продвижение к вершинам мастерства.

Колдовство никак не укладывалось у Илгры в голове. Ей было непривычно использовать слова или мысли, чтобы достичь желаемого. Поначалу это казалось обманом. Но колдовство отнимало силы, и мера этих сил зависела от размаха ее намерений. Такая цена успокаивала Илгру, доказывала, что она по-прежнему одна из Рогатых, а не дух и не бог. Она твердо стоит обеими ногами на земле и накрепко привязана к реальному миру.

Карзад вернулся в конце сбора урожая, и Илгра показала ему, чего достигла. Если шаман и впечатлился, то все равно не сказал ни слова, лишь заставил ее работать еще усерднее, давал все больше заданий – таких, которые уводили Илгру далеко за пределы ее способностей.

И опять Карзад остался на несколько лун, а потом снова отправился в странствие. Так и проходило ученичество Илгры.

Луны складывались в сезоны, а сезоны – в года. Илгра научилась многому: узнала истинные имена оленей, и кабанов, и всех птиц и зверей в горах. И растений тоже, и больших и маленьких. Научилась разговаривать с ветром, с землей, с пламенем костра, знала, как уговорить их исполнить ее желание. Ей стали подвластны секреты железа, тайны оберегов, единения и творчества.

Когда пришло время, Карзад рассказал ей всю правду о посохе – тот уже не был посохом Улкро, а стал ее собственным. Сапфир, венчавший его, хранил в себе огромный запас силы, и сила эта билась и плескалась об острые грани своей темницы, как бурное море о берега. И если темница разрушится, море выплеснется бушующим потоком, захлестнет и уничтожит все вокруг. Но если шаман, владеющий посохом, будет мудр, он сумеет подчинить эту силу своей воле и совершит с ее помощью величайшие подвиги – такие, каких не сможет в одиночку совершить никто из простых смертных. Однако силу эту нельзя расплескивать попусту. Она – сокровище куда более ценное, чем хранящий ее камень. Эту сверкающую мощь по крупицам собирали Улкро и те, кто владели посохом прежде него, и они положили на это всю свою жизнь. Силу надо сберегать для тех редких мгновений, когда она воистину нужна, а пока они не наступят, Илгра должна вносить в эту копилку свой собственный вклад, холить и лелеять, питать мощью своего тела, взращивая запас, чтобы в свой черед передать следующему владельцу.

И Илгра поняла: сила – это наследие. Но она не намеревалась хранить ее и поэтому мучилась угрызениями совести.

Дважды она сопровождала Карзада в его путешествиях. Никогда прежде она не покидала долины скгаро, и виды незнакомых гор волновали ее, но также вселяли и тревогу. Там обитали племена, чьи обычаи были ей незнакомы, и она не раз чувствовала, что ей здесь совсем не рады. И все-таки странствия пошли на пользу – они открыли перед Илгрой истинные размеры окружающего мира. И кроме того, стократно укрепили любовь и привязанность к дому. В их долине было все, в чем нуждается племя: чистая вода, изобилие дичи, дерево и камень для строительства. Единственной бедой был Вермунд; убрать его – и в дом снова вернется счастье.

Все эти годы Вермунд то дремал, то просыпался, и невозможно было предугадать, долго ли он проспит и когда пробудится в следующий раз. Но племя постепенно свыклось с его нападениями, и они редко случались неожиданно. Надо было лишь держаться подальше и не злить дракона, и тогда была надежда остаться в живых. Бывало, кто-нибудь погибал – либо по нелепой случайности, либо попавшись злобному дракону по дороге, но это были скорее исключения, и с ними смирялись.

А вот Илгра не желала мириться, и само присутствие Вермунда было для нее как кость в горле.

В один трагический день на скгаро напали соседи – племя инвек.

Это случилось в конце лета, когда поля были изобильны, а скот нагулял жир. Инвеки напали неожиданно, в разгар солнечного дня. С криками и воем чужие воины выскочили из леса, потрясая копьями, молотами и шестами, на которых развевались знамена с семейными гербами.

Такие набеги были делом обычным. В них юноши старались показать себя и завоевать себе имя, способное привлечь подругу. По большей части набеги бывали нельзя сказать чтобы дружескими, но и не совсем уж жестокими. Кровь, конечно, лилась, но редко кто-нибудь из Рогатых расставался с жизнью.

Для инвеков набег на скгаро представлялся удачной возможностью стяжать себе львиную долю славы – племя, живущее под сенью дракона, давно завоевало себе репутацию отчаянных храбрецов.

Поэтому, услышав воинственные крики, Илгра ожидала скорее веселое развлечение, чем серьезную угрозу. Она выскочила из вновь отстроенного семейного жилища и вместе с соплеменниками принялась отбиваться от непрошеных гостей. Как обычно, верховодили мужчины, но от них не отставало и все племя. Для всех, кроме самых мелких детишек, участие в бою было делом чести. Даже самые дряхлые из херндал брались за оружие – чаще всего палки и камышовые метлы, жалившие как осы.