В конце коридора появилась толпа врачей. На всякий случай япредпочла исчезнуть. Влезла в «Пежо», закурила и призадумалась. Инфаркт. Это,конечно, не исключено. Сердечно-сосудистое заболевание может настигнутьчеловека в любом возрасте. Роза Андреевна великолепно выглядела – лет на сорок,не больше. Но, думается, она была значительно старше. Небось сама пользоваласьсвоими чудодейственными уколами. Что-то мешает мне принять версию о внезапнослучившемся инфаркте. Перед смертью Шилова, собрав остатки сил, сумелапробормотать:

– Всё, найди яйцо, он убил, взял я…

Договорить фразу не успела, началась агония. Но умирающаяузнала меня, она попыталась произнести имя убийцы, но не смогла. Однако Шиловасумела сообщить, что убийца – тот же человек, который украл яйцо. А посколькумне точно известно, что безделушка, сработанная Фаберже, пропала во времявечеринки, то круг подозреваемых сужается до трех человек. Это ВладимирСергеевич Плешков, Леонид Георгиевич Рамин и некий Яков, о котором, кромеимени, мне ничего не известно. Посидев пару минут в прострации, я вытащилателефон и, набрав номер справочной, попросила:

– Дайте, пожалуйста, адрес и телефон НИИ тонкихисследований.

Получив необходимую информацию, я вновь потыкала в кнопки и,услыхав «Алло!», сказанное приятным женским голосом, заныла:

– Девушка, вам сотрудники не нужны?

– Если хотите устроиться начальником сектора, – на полномсерьезе ответила дама, – то можете подавать на конкурс. Вам понадобится дипломдоктора наук…

– Нет, простите, очевидно, я не туда попала. У меня дажевысшего образования нет. Просто мне сказали, что вам нужна уборщица.

– У нас имеется место лаборантки, – по-прежнему серьезносообщила собеседница, – оклад пятьсот рублей плюс премия. Необходима трудоваякнижка.

– А без нее?

– Это невозможно. Хотя, поговорите в отделе кадров.

Я уже собралась было мчаться на Новозаводскую улицу, гдерасполагался институт, но вовремя сообразила. Бедная женщина, желающая получитьместо с окладом в пятьсот рублей, не может явиться к работодателю в супермодномбрючном костюме от «Валентино», с сумочкой от «Гуччи» под мышкой, источая приэтом аромат обалденно дорогих духов. Нет, надо переодеться, а заодно иподумать, где можно раздобыть трудовую книжку.

Проблему одежды я решила просто. На Ленинградском шоссе яувидела вывеску «Секонд-хенд из Америки» и завернула направо. Небольшойподвальчик оказался под завязку забитым шмотками. К своему глубокому удивлению,я обнаружила на вешалках довольно большое количество хороших новых вещей снезначительными дефектами. Цены радовали глаз. Отличный белый пиджак,украшенный ярлычком от «Диора», стоил всего четыреста рублей. Правда, на нем небыло ни единой пуговицы, но это ведь такая ерунда… Смею вас уверить, чтоподобная вещичка на Тверской тоже потянет на четыреста, но только не рубликов,а долларов.

Я пошевелила вешалки и поинтересовалась у продавщицы:

– А где вещи попроще и подешевле?

– В мешках, – движением головы указала та в угол, –восемьдесят рублей за килограмм.

Я порылась в указанном месте, вытащила жуткое бордовоеплатье и решила, что это как раз то, что мне нужно. Остался нерешенным вопрос струдовой книжкой. Внезапно меня осенило, и я рванула в Ложкино.

Дома царило спокойствие. Черри мирно спала в коробе, вокругнее кучковались разноцветные щенята: черные, белые, рыжие.

– Юнона еще не пришла в себя? – спросила я у Ирки.

– Давно проснулась, – ответила домработница.

– Чего же вы тогда кутят ей не отдали?

– А она не хочет, – пояснила Ирка, – кукушка, а не мать.Сами попробуйте. Вон она в кресле дрыхнет.

Я наклонилась над ящиком, выбрала самого маленького«лисенка» и подсунула под живот Юне. Мопсиха вскочила и заворчала.

– Вот видите, – вздохнула Ирка, – мы уже пытались ее вящичке устроить. Одеяльце положили, деток туда поместили. Только эта сучкаубегает от них. Так что придется Черри матерью им быть.

Я со вздохом вернула «лисенка» на место. Значит, и средисобак попадаются негодяйки.

– Ира, у тебя есть трудовая книжка?

– А вам зачем?

Я замялась.

– Моя подруга хочет устроиться на второе место работы. Тамкнижку потребовали. Думала, может, ты дашь…

– Пусть лучше на рынке купит.

– Где? – удивилась я.

– На любом рынке, да хоть на нашем, у дороги, ходят люди скартонкой на груди, где написано: «Дипломы, трудовые книжки».

– Да ну?

– Поезжайте, посмотрите.

Я вскочила в «Пежо» и понеслась на МКАД. При выезде наокружную магистраль расположен огромный рынок. Чего там только нет:стройматериалы, бытовая химия, товары для сада и огорода. Помотавшись междуторговцами, я поинтересовалась у мужика, предлагавшего паркет:

– Не видели тут парня с трудовыми книжками?

– Вон у будки сидит.

Я подбежала к серенькому строению и спросила сидевшего тампарня:

– Трудовые книжки есть?

– А то! – и он протянул мне серую книжонку.

– Так она незаполненная!

– Ясное дело, – развеселился молодой мужичонка, – саманапишешь, чего надо.

– А печать?

Он указал пальцем на будку.

– К ним ступай, скажи, Михалыч прислал.

Через час я вернулась в Ложкино с документом. Улыбчивыймальчишка оформил мне книжку. Из сделанной в ней записи следовало, что я всюжизнь проработала лаборанткой в каком-то загадочном НИИ редких проблем.

– А мне не дадут завтра по шапке в отделе кадров. Вдругпозвонят в это учреждение?

Паренек рассмеялся:

– Если бы вы в солидную организацию на приличное местоустраивались, то ни в жисть не посоветовал бы такую липу туда нести. Алаборанткой… Не бойтесь, проверять не станут, им главное, чтобы вы были безвредных привычек. Только по ваc сразу видно: женщина положительная.

Без пятнадцати восемь я вспомнила про Ритку и, проклинаясвою забывчивость, понеслась во Дворец ЦСКА.