Три года назад Рите подарил его один из ее ухажеров.Помнится, что тогда Замощина пришла в ужас, увидав, какой презент притащиллюбовник. В ее уютной, вылизанной до блеска квартирке одинокой женщины никогдане было животных. В гневе Ритулька разорвала все отношения с мужиком исобиралась выбросить котенка к мусорным бачкам. На дворе мел ледяной декабрь,стужа ломала асфальт. Ритуська недрогнувшей рукой посадила ненужного котикавозле вонючего железного короба и пошла домой. Вдруг ее как будто бы кто-то толкнулв спину, и Замощина оглянулась. Крохотный комочек безропотно лежал на ледянойземле. Он не плакал, не пищал, не бросался за женщиной, просто молчараспростерся возле помойки, покорившись судьбе. Котик явно приготовился ксмерти. Внезапно Замощина, сама не понимая почему, вернулась, со вздохом взялаподаренное безобразие, принесла домой, устроила в коробке из-под обуви ипринялась выхаживать. Сейчас Масик огромный котяра, ленивый и до невозможностиизбалованный. Ест он только мясо, причем парное, с рынка, от размороженноговоротит нос, гречку и творог ему и предлагать не стоит. Масик любит спать,развалившись на обеденном столе, его, естественно, никто никогда не охаживал нивеником, ни тряпкой. Весь запас нерастраченной Ритуськой любви, который должен былбы достаться несуществующему мужу и детям, вся страсть и нежность – все эторухнуло на Масика. Если он, не дай бог, чихнет, Ритка созывает дома консилиумведущих ветеринаров. Когда кот, обожравшись парной телятиной, заработал понос,Замощина в панике позвонила мне и велела достать лекарство для своего любимца вПариже, не больше и не меньше.

– Достань мне в Париже лекарство.

Никакие уверения, что сейчас в нашей столице можно добытьлюбое снадобье, не подействовали. Масику требовались капли именно из Франции.

Сейчас новая трагедия. Сегодня ровно в десять утра онадолжна демонстрировать Масика на кошачьей выставке. Ритуля подошла к проблемесерьезно. Кота вымыли, расчесали, намазали средством для блеска шерсти, нанеслина когти розовый лак. Надели на шею золотую цепочку, на лапку – браслетик.Приготовили и выставочную клетку: проволочный ящик с ярко-желтым матрасом иогненно-красной мисочкой для воды. Ритка подумала, что угольно-черный кот будетособенно эффектно смотреться на подстилке цвета летнего солнца рядом с миской,похожей на помидор. Одним словом, все было готово. Но вчера поздним вечером,ближе к полуночи, Ритке позвонила одна из устроительниц выставки ипоинтересовалась, будет ли там завтра Масик. Мимоходом она спросила:

– Про занавесочки не забыли?

– Какие такие занавесочки? – обомлела Ритка.

Выяснилось, что на выставке проволочная клетка должна бытьзадрапирована. Во-первых, кошки тогда не видят друг друга и меньше волнуются. Аво-вторых, на фоне красивых занавесок животное смотрится гораздо лучше. Есликлетка не будет задрапирована парчой, судьи мигом наморщат носы и отдадутвожделенные награды тем котам и кошкам, чьи хозяева вовремя подсуетились.

Ритка заметалась по квартире, тщетно пытаясь решитьвозникшую проблему. Магазины уже закрыты, откроются к тому времени, когда Масикуже должен красоваться в клетке на глазах у восхищенно рукоплещущей толпы.Ритка схватила телефонную книжку и принялась обзванивать знакомых. Но никто немог ей помочь. У Нели Роговой нашлась было парчовая накидка на кресло, нозеленая. Сами понимаете, что вкупе с желтым матрасом и красной мисочкой онасмотрелась бы ужасно. Чуть не рыдая от горя, Ритулька вдруг вспомнила, чтовидела в нашем доме бежевато-золотистые шторы. И вот теперь, лихо кромсая ихножницами, она приговаривала:

– Самое оно, изумительный колер, Масику пойдет.

Я оставила ее в столовой и поднялась к себе в спальню. Минутчерез десять снизу раздались гневные голоса. Это Зайка обнаружила гостью,уродующую драпировку. Но Риту переорать невозможно. Через час во дворе хлопнуладверца автомобиля. Слава богу, Замощина уезжает. Но не тут-то было. Удачасегодня явно отвернулась от меня. «Хр, хр, хр…» – какое-то время доносилось сулицы. Затем Ритка влетела в мою спальню и заорала:

– Живей, собирайся!

– Куда?

– У меня мотор не заводится.

– Где он у тебя? – вздохнула я.

– Не умничай! – взвизгнула Рита.

Пришлось везти ее во Дворец ЦСКА. Едва мы прибыли на место,как Замощина, схватив перевозку с котом, приказала мне:

– Бери клетку.

Понимая, что меня несет бурный поток, я покорно взялапроволочный каркас, внутри которого моталась часть того, что ранним утром ещеукрашало нашу столовую.

– Живей, живей, – торопила Ритка, – опаздываем.

Сметая всех, кто попадался на пути, Замощина ворвалась в зал.

– Стой тут, – приказала она, – за номером побегу.

Ничего не понимая, я навалилась на стену и услышала нервное«мяу».

В большой клетке, украшенной ярко-зелеными занавесками,сидело нечто. Я уронила проволочное сооружение, которое держала в руках. Такогоживотного мне еще ни разу не приходилось видеть. Огромное тело опиралось намощные лапы. Оно было покрыто клочкастой серой шерстью. Но не это самоеудивительное. В конце концов, встречаются гигантские кошки. Совершенно изумлялаголова животного – почти лысая сверху, под подбородком она была окаймленабородой. Из-под выпуклого лобика глядели ярко-карие глаза. Я совсем растерялась.В семействе кошачьих вроде бы не встречается подобный окрас радужки. Это нечтомеланхолично взирало на царившую вокруг суету. Я не выдержала и спросила ухозяина, парня лет тридцати:

– Простите, это кто?

– Наполеон Бель Диамант фон Грей, – спокойно ответил тот.

– Он, извините, из кошек?

Юноша внимательно посмотрел на меня и задал встречныйвопрос:

– А вы предполагали увидеть здесь страуса?

– Нет, конечно, но она…

– Это кот.

– Простите, бога ради, он такой, как бы это выразитьсяпоточней, оригинальный.

Хозяин вздернул брови:

– Наполеон уникален. Второго такого нет.

– А что за порода.

– Лысоголовый швётель, из Франции, – буркнул парень иотвернулся, всем своим видом демонстрируя, что не собирается продолжать беседу.

Я продолжала изумляться. Швётель! По-французски швё – этоволосы, значит, если перевести название породы монстра на русский, получитсянечто вроде Лысоголового волосатика.