– Я понятия не имел, что вы собираетесь сюда сегодня, Сьюзен,– сказал адвокат. – Мы могли бы поехать вместе.

– Да, я говорила, что не поеду. Но мне показалось скверным,если на дознании не будет никого из родственников. Я позвонила Джорджу, но онсказал, что занят и не сможет приехать, у Розамунд проба, а на дядю Тимотинечего и рассчитывать. Так что пришлось ехать мне.

– Ваш муж не приехал с вами?

– Грег должен был торчать за прилавком.

Заметив удивленный взгляд мисс Гилкрист, Сьюзен объяснила:

– Мой муж работает в аптеке.

Муж, работающий в розничной торговле, не вполне вязался свпечатлением, сложившимся у мисс Гилкрист о Сьюзен, но она отважно заявила:

– Да, совсем как Китс.[11]

– Грег не поэт, – заметила Сьюзен. – У нас грандиозные планына будущее – салон красоты и лаборатория для косметических препаратов.

– Это куда лучше, – одобрила мисс Гилкрист. – Что-то вродезаведения Элизабет Арден, которая, как мне говорили, на самом деле графиня. Илия имею в виду Елену Рубинштейн? В любом случае, – великодушно добавила она, –фармацевт – не обычный продавец, вроде тех, что торгуют бакалеей или тканями.

– Кажется, вы держали чайную, не так ли?

– Да. – Лицо мисс Гилкрист просветлело. То, что «Ива» былатаким же торговым заведением, как лавка, никогда не приходило ей в голову.Держать чайную было, по ее мнению, воплощением респектабельности. Она началарассказывать Сьюзен об «Иве».

Мистер Энтуисл, уже слышавший об этом, задумался о другихделах. Когда Сьюзен дважды обратилась к нему, не получив ответа, он поспешноизвинился:

– Простите, дорогая. Я задумался о вашем дяде Тимоти. Менякое-что беспокоит.

– Насчет дяди Тимоти? Я бы на вашем месте не волновалась. Неверю, что с ним что-то серьезное. Он просто ипохондрик.

– Да-да, возможно, вы правы. Но признаюсь, что менябеспокоит не его здоровье, а миссис Тимоти. Вроде бы она упала и сломалалодыжку. Теперь она лежит, и ваш дядя в ужасном состоянии.

– Потому что ему приходится ухаживать за ней, а не наоборот?Ничего, это ему на пользу, – сказала Сьюзен.

– Да, вероятно. Но дело в том, получает ли ваша бедная тетявообще какой-нибудь уход. Ведь в доме нет прислуги.

– Для пожилых людей жизнь становится сущим адом, – заметилаСьюзен. – Они ведь живут в чем-то вроде георгианского помещичьего дома, не такли?

Мистер Энтуисл кивнул.

Они не без осторожности вышли из «Королевского герба», нопрессы нигде не было видно.

Пара репортеров поджидала Сьюзен в засаде у двери коттеджа.С помощью мистера Энтуисла она дала им несколько уклончивых ответов, после чеговошла в дом вместе с мисс Гилкрист, а мистер Энтуисл вернулся в «Королевскийгерб», где снял номер. Похороны были назначены на завтра.

– Моя машина все еще в карьере, – спохватилась Сьюзен. –Совсем забыла о ней. Попозже приведу ее в деревню.

– Только не откладывайте надолго, – с беспокойствомпредупредила мисс Гилкрист. – Надеюсь, вы не пойдете за машиной в темноте?

Сьюзен посмотрела на нее и рассмеялась:

– Не думаете же вы, что убийца все еще прячется поблизости?

– Ну, вообще-то нет… – Мисс Гилкрист выглядела смущенной.

«Тем не менее именно этого она и опасается, – подумалаСьюзен. – Забавно!»

Мисс Гилкрист скрылась в кухне.

– Уверена, вам бы хотелось пораньше выпить чаю, – донессяоттуда ее голос. – Вас устроит через полчаса, миссис Бэнкс?

Сьюзен казалось, что половина четвертого – несколькорановато, но она была достаточно милосердна, чтобы понимать намерение миссГилкрист успокоить нервы при помощи «приятной чашечки чаю», а так как у неебыли свои причины потакать компаньонке, она ответила:

– Когда хотите, мисс Гилкрист.

Послышалось радостное звяканье посуды, и Сьюзен направиласьв гостиную. Она провела там всего несколько минут, когда послышался звонок вдверь, сменившийся аккуратным негромким стуком.

Сьюзен вышла в холл, а мисс Гилкрист появилась в дверяхкухни, вытирая о фартук перепачканные мукой руки.

– Кто бы это мог быть?

– Наверное, опять репортеры, – предположила Сьюзен.

– О господи, какое беспокойство для вас, миссис Бэнкс!

– Ничего страшного. Я постараюсь от них отделаться.

– А я как раз собиралась печь лепешки к чаю.

Сьюзен двинулась к входной двери, а мисс Гилкрист напряженнозастыла. «Уж не думает ли она, что снаружи поджидает убийца с топором?» –подумала Сьюзен.

Однако посетителем оказался пожилой джентльмен, которыйприподнял шляпу и осведомился, глядя на Сьюзен с улыбкой доброго дядюшки:

– Полагаю, вы миссис Бэнкс?

– Да.

– Меня зовут Гатри – Александер Гатри. Я был очень старымдругом миссис Ланскене. Вы ее племянница, бывшая мисс Сьюзен Эбернети?

– Совершенно верно.

– Раз мы познакомились, я могу войти?

– Конечно.

Мистер Гатри тщательно вытер ноги о циновку, снял пальто,положил его вместе со шляпой на маленький дубовый сундук и проследовал заСьюзен в гостиную.

– Повод для моего визита весьма печален, – начал мистерГатри, чьи слова не слишком вязались с сияющим лицом. – Оказавшись в этихкраях, я чувствовал, что должен хотя бы посетить дознание и, конечно, похороны.Бедная глупенькая Кора! Я знал ее, дорогая миссис Бэнкс, с первых дней брака.Бодрая была девушка – серьезно относилась к искусству и Пьеру Ланскене – я имеюв виду, как к художнику. Впрочем, он оказался не таким уж плохим мужем.Конечно, гулял на стороне, но, к счастью, Кора рассматривала это как элементартистического темперамента. Он художник и, следовательно, должен бытьаморальным! Я даже не уверен, что она в своих оценках не пошла дальше: онаморален и, следовательно, настоящий художник! Бедняжка ничего не смыслила вживописи, хотя в других отношениях обнаруживала удивительную проницательность.

– Кажется, все так полагают, – промолвила Сьюзен. – Я ведьее практически не знала.