Мисс Гилкрист вернулась в комнату с маленьким пакетом в руке.

– Должно быть, когда мы были на дознании, приходилпочтальон, протолкнул пакет в щель для почты, и он упал в угол возле двери.Интересно, что там, – возможно, свадебный пирог.

Мисс Гилкрист развернула бумагу. Внутри находилась белаякоробочка, перевязанная серебряной лентой, а в ней – аппетитный кусок пирога сминдальной начинкой и белой глазурью.

– Какая прелесть! – воскликнула мисс Гилкрист. – Любопытно,кто… – Она взглянула на лежащую в коробке карточку. – «Джон и Мэри». Кто этотакие? Как глупо не писать фамилию!

– Бывает нелегко с людьми, пользующимися только именами, –оторвалась от размышлений Сьюзен. – На днях я получила открытку с подписью«Джоан» – я насчитала восемь знакомых Джоан. Когда общаешься в основном потелефону, не запоминаешь почерк.

Мисс Гилкрист оживленно перебирала возможных Джонов и Мэрисреди своих знакомых.

– Это может быть дочь Дороти – ее звали Мэри, но я неслышала о ее помолвке, а тем более о браке. Потом, маленький Джон Бэнфилд –полагаю, он уже достаточно повзрослел, чтобы жениться… и девочка Энфилдов –нет, ее звали Маргарет. Ни адреса, ничего. Ладно, вспомню потом…

Она взяла поднос и направилась в кухню.

– Ну, – поднявшись, сказала Сьюзен, – пожалуй, мне лучшепривести машину.

Сьюзен вывела машину из карьера, где оставила ее утром, ипоехала в деревню. При бензоколонке не было гаража, и ей посоветовали отвестиавтомобиль в «Королевский герб». Сьюзен поставила его в гостиничном гаражерядом с большим «Даймлером», готовым к отъезду. За рулем сидел шофер, а назаднем сиденье поместился закутанный в шарфы пожилой иностранный джентльмен согромными усами.

Мальчик, с которым Сьюзен разговаривала о машине, смотрел нанее с таким напряженным вниманием, что, казалось, воспринимал едва ли половинуее слов.

Наконец он осведомился голосом, полным благоговения:

– Вы ее племянница, верно?

– Что-что?

– Вы племянница жертвы?

– А-а… Ну, в общем, да…

– А я ломал голову, где я видел вас раньше!

«Юный вампир!» – подумала Сьюзен, направляясь назад вкоттедж.

– Слава богу, вы вернулись целой и невредимой! – тономоблегчения приветствовала ее мисс Гилкрист и с беспокойством добавила: –Надеюсь, вы будете есть спагетти на ужин?

– Все, что угодно. Я не голодна.

– Могу похвалиться, что умею готовить очень вкусные спагеттиau gratin.[15]

Похвальба была вполне оправданной. Мисс Гилкрист былаотличной кухаркой. Сьюзен предложила помочь мыть посуду, но мисс Гилкрист,поблагодарив ее, заверила, что там мало работы даже для одного.

Вскоре мисс Гилкрист вернулась с кофе, который оказалсяслабоватым. Она предложила Сьюзен кусок свадебного пирога, но Сьюзен от негоотказалась.

– Пирог очень хороший, – настаивала мисс Гилкрист,попробовав его. Она пришла к удовлетворившему ее выводу, что пирог прислала«дочь дорогой Эллен, о которой я знаю, что она собиралась замуж, хотя напрочьзабыла ее имя».

Сьюзен молчала, позволяя мисс Гилкрист щебетать и дожидаясьподходящего момента, чтобы заговорить на интересующую ее тему. Этот моментнаступил, когда они, поужинав, сидели у камина.

– Кажется, мой дядя Ричард приезжал сюда незадолго досмерти? – спросила Сьюзен.

– Да, приезжал.

– Когда именно?

– Дайте подумать… Должно быть, за две… почти за три неделидо сообщения о его кончине.

– Он выглядел больным?

– Нет, не сказала бы. Он держался сердечно и оживленно.Миссис Ланскене очень удивилась, увидев его. «Право, Ричард, после столькихлет!» – воскликнула она, а мистер Эбернети объяснил: «При-ехал посмотреть, какты поживаешь». – «Со мной-то все в порядке», – ответила миссис Ланскене. Думаю,она была немного обижена, что брат после долгого отсутствия объявился как ни вчем не бывало. «Нет смысла вспоминать старое, – сказал мистер Эбернети. – Изнас остались только ты, я и Тимоти – а с Тимоти невозможно говорить ни о чем,кроме его здоровья. Пьер, кажется, сделал тебя счастливой, так что признаю своюнеправоту. Тебя это удовлетворяет?» Он говорил очень любезно. Красивый былмужчина, хотя, конечно, пожилой.

– Как долго он здесь пробыл?

– Остался на ленч. Я приготовила говядину с зеленью. Ксчастью, в тот день как раз приезжал мясник.

Казалось, большую часть воспоминаний мисс Гилкрист занималакулинария.

– Значит, они поладили между собой?

– Да, безусловно.

Помолчав, Сьюзен спросила:

– А тетя Кора была удивлена, когда… он умер?

– Да, ведь это случилось внезапно, не так ли?

– Абсолютно внезапно. Конечно, она удивилась – дядя же неговорил ей, насколько серьезно он болен.

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду. – Мисс Гилкристнемного помедлила. – Может, вы и правы. Хотя миссис Ланскене потом сказала, чтоее брат сильно постарел, – по-моему, даже намекнула насчет слабоумия…

– Но вам он не показался слабоумным?

– Внешне – нет. Но я ведь с ним почти не разговаривала –естественно, я оставила их вдвоем.

Сьюзен задумчиво посмотрела на мисс Гилкрист. Была ли онапохожа на женщину, которая подслушивает у дверей? Сьюзен не сомневалась вчестности мисс Гилкрист, в том, что она ни за что не стала бы красть,обманывать или вскрывать чужие письма. Но любопытство может таиться под самымбезупречным обликом. Мисс Гилкрист могла счесть необходимым работать в саду уоткрытого окна или подметать в холле. Это не выглядело бы нескромностью, но втаком случае она наверняка что-нибудь бы услышала…

– Вы ничего не слышали из их разговора? – спросила Сьюзен.

Вопрос был слишком резок. Мисс Гилкрист сердито покраснела.

– Нет, миссис Бэнкс. В мои привычки никогда не входилоподслушивание у дверей!

«Это означает обратное, – подумала Сьюзен, – иначе она быпросто ответила „нет“.

– Простите, мисс Гилкрист, я не имела в виду ничегоподобного, – извинилась Сьюзен. – Но иногда в этих коттеджах, построенныхкое-как, просто невозможно не слышать происходящего за стеной, а теперь, когдаих обоих нет в живых, семье важно знать, о чем они говорили во время встречи.