Он выразительно кивнул.

– Да, камень чуть больше двух карат.

Она свистнула.

– Счастливица. – Женщина поставила пустую коробку из-под торта на стойку. – Поверьте мне, вам подойдет чизкейк.

Он нахмурился, когда она достала из стеклянной витрины большой чизкейк.

– Но ей нравится клуб…

– Поверьте профессионалу, юноша. Когда любишь, и картошкой поделишься.

Ясное дело, он был в полном замешательстве.

– Я понятия не имею, что это значит.

Я тоже, приятель.

– Это значит, – протянула она, закрывая, а затем заклеивая коробку, – что когда вы влюблены, вы делитесь всем без обиды. – Она указала на упакованный десерт. – Включая этот восхитительный чизкейк.

Прежде чем он успел заговорить, она нажала несколько кнопок на кассовом аппарате.

– С вас пятьдесят два доллара сорок семь центов.

К моему удивлению, мужчина достал бумажник и расплатился с ней, а затем ушел с десертом, который не просил.

Она перевела взгляд на меня.

– По средам после школы с четырех до восьми, а по субботам с шести утра до восьми вечера. Зарплата – двенадцать долларов в час. Никакого оплачиваемого отпуска или больничного. Если ты хорошо справишься, я добавлю еще одну смену.

Ее тон не предполагал никаких споров, поэтому я согласилась.

– Прекрасно.

Она снова открыла стеклянную витрину.

– Ты хорошо печешь?

– Да, – соврала я. – Но вы знаете, как говорят, всегда можно совершенствоваться.

Она что-то буркнула.

– А как насчет навыков уборки?

– Первоклассные.

Ну, хотя бы тут я не соврала.

Со вздохом она положила на прилавок маленький бумажный пакет и завернула в него канноли, а затем дала его мне.

– Увидимся в среду. Тете передавай привет. – Она подняла палец. – Погоди.

Она достала с витрины яблочную слойку и бросила ее в пакет.

– Это ее любимая.

Забавно, поскольку я готова была поклясться, что тетя больше всего любит булочки с корицей, но спорить не стала.

Как и обещал, Томми ждал меня снаружи.

– Спасибо, – сказала я, садясь на пассажирское сиденье.

– Взяли?

– После нескольких попыток.

Когда он удивленно поднял бровь, я уточнила:

– Скажем так, она очень разборчива в предпочтениях людей в десертах.

Хохотнув, он выехал со стоянки.

– Я должен был предупредить тебя об этом. Прости.

Я дала ему свой адрес и, пока он забивал его в навигатор, между нами наступило неловкое молчание.

– Как там твой бра…

– Как бы то ни было, я рад, что ты вернулась, – произнес он в этот же момент.

Я теребила распустившуюся нитку на юбке.

– Не могу сказать того же.

– Все в порядке?

– Да, вернее, нет, не совсем. – Я сделала глубокий вдох. – Если я скажу тебе кое-что, пообещай, что это останется между нами. Единственные, кто об этом знают, – это моя семья и…

– Дилан. – Он посмотрел на меня краем глаза. – Я никогда не стал бы осуждать тебя. Я сам столько дерьма натворил. Ты можешь рассказать мне все что угодно.

Ну, была не была.

– Мой отец… он натворил плохих дел на работе. – Я едва сглотнула комок в горле. – А теперь он в тюрьме за растрату. Вот почему я вернулась. Моя тетя живет здесь с мужем, и они приютили меня у себя, чтобы я могла закончить школу.

– Черт, – резко выдохнул он. – Черт. Мне так жаль.

– Да, это… В смысле, я в порядке. Мой отец – придурок, который ворует, чтобы произвести впечатление на свою тупую женушку, и заслуживает того, чтобы отбыть свой срок, но все равно это довольно унизительно. К счастью, эта новость не попала в заголовки федеральных СМИ, только в несколько статей в местной газете.

От нервов у меня в животе все сжалось.

– Я буду очень признательна, если ты никому не скажешь. Я не хочу, чтобы все в городе узнали, что мой отец вор или что он сидит в тюрьме.

Он протянул руку и слегка сжал мое колено.

– Твои секреты умрут вместе со мной, – сказал он, ухмыльнувшись. – Если тебе от этого станет легче, мой отец всю мою жизнь сидел, потом выходил и снова садился.

Легче мне, конечно, не стало.

– Мне очень жаль.

Он пожал плечами, сворачивая в мой двор.

– Не стоит. Он просто неудачник. Всегда был, всегда будет.

– Это отстой. Мне правда жа…

– Как насчет того, чтобы перестать извиняться за вещи, в которых нет нашей вины? – сказал он, подъезжая к тротуару рядом с домом моей тети.

С этим я могу согласиться.

– Договорились.

Неловкость, возникшая ранее, вернулась в тот момент, когда он заглушил машину и повернулся ко мне лицом.

– Я скучал по тебе.

– Да, я тоже. Было приятно снова тебя увидеть. – Я забрала с пола свою сумку. – Спасибо, что подве…

– Я пытался связаться с тобой несколько раз после того, как ты уехала.

Дерьмо. Вот именно этого разговора я и боялась.

– Я знаю. Мне жаль.

Я собиралась ответить на его сообщения, но была слишком занята, пытаясь справиться со всеми новыми поворотами моей жизни. Кроме того, Томми напоминал мне о Джейсе.

Джейсе, который игнорировал меня.

Так же, как я игнорировала Томми.

– Я собиралась ответить тебе.

– Ну и что же тебе помешало?

Как сказать кому-то, что его чувства пугают тебя? Или что вы были увлечены кем-то другим гораздо больше, чем им?

У меня все сдавило в груди, когда эта мысль пришла мне в голову. Может быть, поэтому Джейс отказался говорить со мной?

Нет. Если бы у него не было ко мне никаких чувств, он бы не совершил того, что сделал прямо перед моим отъездом. И не сказал бы тоже.

– Я не знаю.

Томми посмотрел на меня так, словно я полна дерьма. И он не ошибался.

– Ух ты, – усмехнулся он. – Вот это мне больше всего и нравилось в тебе – в мире, полном лжецов и фальшивок, ты всегда была на стороне правды и реальности.

Он прав. Обычно я без проблем рассказываю все как есть.

Тем не менее я не хотела причинять ему боль. Когда он был настолько добр ко мне. Я ведь знаю, каково это – быть отвергнутым кем-то, кого ты искренне считал настоящим другом.