С вежливым недоумением поприветствовав Шарлотту и Энн, миссис Ханичерч позвонила, чтобы принесли чай, и пригласила сестер в свою богато обставленную гостиную, где было все как положено: пианино, портьеры из тяжелой блестящей материи и множество картин – правда, последние брали скорее количеством, чем качеством, зато их пестрота грела душу и радовала глаз.

– Я просто сгораю от любопытства: чему я обязана удовольствием нашей встречи? – Миссис Ханичерч улыбнулась, берясь за чайник из тончайшего костяного фарфора, с золотой каемкой и крупными розовыми розочками.

Среди точно модулированных гласных богатой дамы Шарлотта чутким ухом уловила следы йоркширского акцента и сразу потеплела к ней. Люди, которые не прятали своих корней, инстинктивно вызывали в ней больше доверия, чем те, кто корчевал их безо всякой жалости.

– Мы из адвокатской конторы Белл и Ко, – начала Шарлота.

– Молодые леди служат у адвокатов – как это ново! – Миссис Ханичерч радостно улыбнулась. – Что дальше?

– В самом деле. – Шарлотта подавила искушение добавить подробностей к уже сказанному, зная, что дополнительная сюжетная линия только повысит риск провала всей их задумки. – Братья Белл, наши работодатели, направили нас к вам от своего имени. Расследование, которое нам поручено провести, деликатного свойства, почему братья Белл и решили прибегнуть к помощи женщин, хотя это и непривычно.

– Расследование? – ошеломленно поглядела на них миссис Ханичерч. – Может, вам лучше поговорить с моим мужем, мисс…?

– Пожалуйста, зовите меня просто Шарлотта, – улыбнулась Шарлотта. – А это Энн.

Ей не хотелось выдавать свою настоящую фамилию, чтобы не ставить под удар родственников, хотя без нее она чувствовала себя как будто не совсем одетой.

– Что ж, Шарлотта, – продолжила миссис Ханичерч неспешно, словно пробуя на вкус незнакомое имя без фамилии. – Всеми денежными делами и деловыми вопросами в нашей семье ведает мистер Ханичерч – я, к сожалению, ничего об этом не знаю. Так что для вас разумнее будет договориться о времени и вернуться сюда к вечеру, когда мистер Ханичерч будет дома – весь день он проводит на фабрике. Но я и представить себе не могу, что скажет он о вас, двух молодых леди, занятых каким-то расследованием в его доме. Видите ли, он очень консервативен, мой мистер Ханичерч, любит, чтобы все оставалось так, как заведено испокон веков.

– Но если бы все действительно оставалось так, как заведено испокон веков, то новые богачи, вроде вашего мужа, по сей день работали бы на тех, кто по прихоти случая родился в богатстве, – возразила Энн весело, умудрившись одним ударом обезоружить миссис Ханичерч.

– Прошу вас, мисс Энн, – начала она. – Если встретитесь с ним, не говорите ему таких слов, ладно? Что до меня, то я люблю подумать, но вот мистер Ханичерч терпеть не может, когда его принципы подвергаются хотя бы малейшему сомнению. У него начинается ужасное несварение.

– Пусть так, но наше расследование не имеет ни малейшего отношения к делу вашего мужа, – ответила Энн более мягко и нервно взглянула на Шарлотту. – Миссис Ханичерч, нас интересует ваша дочь, Элизабет.

– Лиззи? – Миссис Ханичерч моргнула, недоуменно улыбнулась и встряхнула головой, но Энн все же заметила, что при первом упоминании о дочери женщина как-то напряглась, словно на ее плечи вдруг опустилось паутинно-тонкое покрывало заботы. – О, боюсь, что ваши братья Белл сильно опоздали! Видите ли, моя Лиззи вышла замуж, уже два года тому! Теперь она живет возле Арунтона, со своим мужем, Робертом Честером из Честер Грейндж. У нее уже есть малыш, а еще она стала приемной матерью второму очаровательному мальчику. Лиззи их обожает.

Шарлотта положила еще ложечку сахара себе в чай и, размешивая, поглядела на Энн: глаза младшей сестры стали такими большими, что старшая сразу поняла – она тоже не знает, как на это отвечать.

– Да и вообще, чего адвокаты могут хотеть от Лиззи? – размышляла миссис Ханичерч вслух. – Разве что кто-то оставил ей наследство. Да, у нее есть родственники за океаном, по линии моей матери, и они все люди небедные. Но все равно вам придется говорить об этом с Честером, ведь он теперь ее муж. Уверена, он не откажется пополнить свой бюджет еще одним капиталом моей дочери.

Укол был едва ощутимый, но и его хватило, чтобы придать Шарлотте смелости продолжать.

– Миссис Ханичерч. – Чашка Шарлотты с приятным звоном вернулась на блюдце, когда девушка слегка подалась вперед. – В последние дни вы ничего не получали от мистера Честера?

– Ничего, – сказала миссис Ханичерч. – И ничего не жду. Раз в неделю от Лиззи приходит письмо, но Честер, похоже, рад бы и вовсе забыть о том, что мы существуем! Я всего раз видела своего внука, да и то мельком. – Она помолчала, разглаживая складки на юбке. – Это он обратился в вашу контору?

– Нет. – Шарлотта набрала побольше воздуха. – Миссис Ханичерч, видимо, вы не знаете, что ваша дочь в прошлый понедельник пропала из дому и о ней нет никаких сведений. И что… обстоятельства ее исчезновения, судя по всему, могли быть весьма бурными, вследствие чего ваша дочь могла серьезно пострадать.

– Уходите отсюда немедленно! – Миссис Ханичерч встала, ее голос дрожал от наплыва эмоций, когда она указывала им на дверь. – Прочь, прочь! Как вы смеете приходить в мой дом и говорить такую омерзительную, грязную ложь?

Это был такой нутряной, животный выплеск, что Шарлотта с сестрой сначала даже онемели, не зная, что говорить и что делать.

– Миссис Ханичерч… – взмолилась Энн, первой придя в себя. – Мы не лжем: это правда. Мы приехали потому… мы… Беллы опасаются, что вас никто не поставил в известность.

– Нет. – Миссис Ханичерч затрясла головой. – Пожалуйста, не надо. Молчите. Признайтесь, что вы лгуньи, и уходите. Признайтесь, прошу. Скажите, что все это жестокий розыгрыш.

Шарлотта в беспомощном отчаянии развела руками.

– Простите меня, мадам, – сказала она. – Но это не в нашей власти.

– О господи, боже мой. – Миссис Ханичерч опустилась на софу, подтянув под себя ноги и закрыв лицо руками. – Я знала. Я знала, что он разделается с ней, когда обо всем узнает.

– Когда кто узнает и о чем? – тихо спросила Шарлотта, осторожно садясь рядом с миссис Ханичерч и отнимая от ее лица одну руку.

– Я хотела, я только хотела сказать, что… – Миссис Ханичерч, чье лицо пошло красными пятнами, взглянула на девушку. – Кто вы такие? Что за молодые особы могли явиться в мой дом с такой грубой и грязной ложью? Уж конечно, не порядочные – сразу видно.

– Мадам. – Энн опустилась у ее ног на колени, беря ее вторую руку. Миссис Ханичерч не противилась. – Я понимаю, как вы потрясены нашим известием, но, уверяю вас, это не ложь. Пожалуйста, простите нас за то, что мы принесли вам такую страшную новость. Но уверяем вас, надежда еще есть. Нам пока доподлинно не известна судьба Элизабет. Мы с сестрой стараемся раскрыть о ней правду – найти ее друзей или тех, кто когда-то много значил в ее жизни. Нам кажется, что пока только нам и важно знать, что с ней произошло, и только мы стараемся раскрыть правду – не ради Честера, и не ради себя самих, но ради Элизабет и справедливости, клянусь вам.