Когда они шли через сады, из темноты выскочил Гидеан. Он подбежал к мальчику, и они вместе зашагали вовсе не к пруду, а к лесу. Серафина отлично знала этот путь. Как оказалось, и Брэден — тоже.

Он шел к могиле, в которой была похоронена Серафина.

Серафина двигалась через лес на некотором расстоянии от Брэдена, поскольку не знала, как ее присутствие может повлиять на его настроение. В ту первую ночь, когда она вернулась в Билтмор, Брэден впал в депрессию оттого, что она была рядом. Серафине совсем не хотелось доводить его до такого же состояния, поэтому она дала другу уйти далеко вперед.

Девочка в одиночку шла по темному кладбищу в надежде, что следует той же дорогой, что и Брэден. Она больше не слышала ни его, ни Гидеана. То ли они настолько далеко ушли, то ли с ними что-то случилось. Серафине вдруг стало ужасно одиноко.

Обходя могильные камни, она чувствовала, как болотная сырость липнет к коже десятками пиявок. Воздух дрожал от стрекота кузнечиков, пения цикад и жужжания разных насекомых. У самой земли, закручиваясь вокруг ног, стелились клочья тумана. Из почвы тянулись к ее босым ступням извивающиеся корни старых деревьев, а с искривленных ветвей свисали плети вьющихся растений.

Серафина уже не раз читала эпитафии на здешних могилах, выбитые большими печатными буквами, и у нее не было никакого желания читать их снова, но сегодня могильные камни словно ожили, и вокруг девочки зазвучали голоса мертвых.

— «Здесь кровь лежит, оставь ее лежать, не надо слез, нам лучше помолчать», — зашептал голос, но Серафина старалась не слушать и даже не смотреть в ту сторону.

«Темно и мягко наше ложе. Мы ждем тебя, иди к нам тоже», — бормотали сестры, лежащие в земле бок о бок.

Казалось, они зовут Серафину вернуться туда, откуда она с таким трудом вырвалась. Девочка торопливо прошла мимо расколотой статуи мужчины, а затем мимо шестидесяти шести крестов на могилах конфедератов и наконец вышла на открытое пространство — на поляну Ангела.

Брэден лежал на животе, распластавшись на ее могильном холме. Его левая нога была выпрямлена, а правая, в каркасе, полусогнута. Руки вскинуты к голове, и пальцы растопырены, словно он хватался за землю. Гидеан растянулся поблизости и, так же, как хозяин, не шевелился.

Серафина испуганно замерла. В первый миг ей показалось, что они оба мертвы, и у нее перехватило дыхание. Но тут Брэден повернул голову, и девочка вздохнула с облегчением.

Лицо у него было грустное, и глаза закрыты, но он был жив. Он пришел навестить свою подругу, хотел заснуть на ее могиле, прямо на земле. Его штаны и сапоги были покрыты слоями давно засохшей грязи. Значит, он пришел сюда не впервые. Он уже бывал здесь много-много раз. Почти каждую ночь он убегал тайком из дома не для того, чтобы надеть черный плащ. Он приходил сюда.

Серафина представила, как Брэден убегал по ночам из особняка, чтобы лечь спать на ее могиле, а родные думали, что он дома, в своей постели. Но однажды мистер Вандербильт обнаружил, что племянник пропал, собрал поисковую партию, обыскал весь лес и с ужасом нашел его здесь. Наверное, поэтому он с такой тревогой смотрел на племянника и предупреждал его о том, что двери в Билтморе заперты на все засовы.

Брэден дышал тяжело, его плечи медленно вздымались и опускались вместе со вдохами-выдохами. Серафина смотрела на него, и горло у нее перехватывало от тоски. Он лежал вот так, на земле, не шевелясь, очень долго. Как будто рухнул под тяжестью собственных мыслей и не смог подняться.

Серафина очень осторожно приблизилась к другу. С каждым вздохом она придвигалась все ближе — спокойно и не торопясь, а потом наконец склонилась над ним.

У Брэдена дрожали руки. Он крепко зажмурился, и по его щеке скатилась слеза. Она шлепнулась на землю, и в воздух взмыли сотни крошечных пылинок.

Глядя на друга, Серафина сама была готова разрыдаться. С трудом сдержав волнение, она заставила себя выдохнуть очень спокойно и медленно, а потом снова вздохнуть, но все равно вздох получился прерывистый.

Брэден наконец поднял лицо к каменному Ангелу.

— Я отдал ее тебе, — дрожащим голосом произнес он, — а ты что сделал?

У Серафины закружилась голова, на глазах снова выступили слезы. Но тут она вдруг с удивлением поняла, что ее могильный холм стоит не потревоженный, и нигде не видно обломков досок, которыми был заколочен гроб и которые должны валяться на том месте, где она вылезла из земли.

— Что я должен сделать? — с отчаянием закричал Брэден Ангелу. — Скажи, что мне сделать?

Серафине так хотелось дотянуться до друга, коснуться его, заговорить с ним.

— Я здесь, Брэден, — повторяла она, — я здесь.

Она положила ладонь ему на руку, но не почувствовала живого тепла. И он тоже не ощутил прикосновения. Зато он почувствовал близость ее души, и отчаяние охватило его с новой силой. Лицо мальчика исказилось от горя.

Серафина была в ужасе от того, как она влияет на друга.

— Извини, — слабо пробормотала она, вскакивая и отбегая подальше.

— Я не брошу тебя, Серафина, — внезапно произнес Брэден, поднимаясь на ноги. — Я не оставлю тебя.

Он не слышал ее, он разговаривал с той Серафиной, которая лежала в могиле, но сердце девочки сжалось от благодарности. Как же показать, что она его слышит? Что бы ни случилось с ними обоими, они по-прежнему остались друзьями, по-прежнему были вместе. И ее смерть не станет концом их дружбы. Это невозможно.

Серафина торопливо огляделась, соображая, как дать знать о себе. «Прах к праху», — подумала она. — «Прах ты и в прах возвратишься». Именно это с ней сейчас и происходило. Она возвращалась. Но пока в мире еще оставался слабый след ее присутствия.

«Безобидная, как муха», — вспомнила девочка слова Ровены. Но даже муха может что-то сделать. Так что бы ей такое сделать?

Серафине хотелось произвести как можно больше шума и движения, поэтому она вскочила на собственную могилу и принялась кружиться, кричать, дрыгать ногами, прыгать — одним словом, вытворять черт знает что. Но ничего не случилось. Ни одна песчинка не дрогнула под ее ногами. Она была абсолютно бессильна.

И тут Серафина вспомнила: «играй на флейте…»

Она опустилась на четвереньки, склонилась к земле и, набрав в грудь побольше воздуху, дунула отточенно и метко — так, как натренировалась за последнее время.

И крошечный фонтанчик пыли взлетел прямо перед Брэденом. Серафина завопила от радости. Ей удалось сделать все именно так, как она хотела, и в самый нужный момент!

Вот только Брэден не заметил. И, значит, она ничего не добилась. Совсем пав духом, Серафина бухнулась на землю. Все ее усилия были безнадежны.

Но тут взгляд Серафины упал на Гидеана. Пес неожиданно сел, глядя в ее направлении. Его уши встали торчком, глаза заблестели. Нет, он смотрел не на девочку, но на поднятую ею пыль, — прямо на рассыпанную землю. И озадаченно вертел головой.