Ангулема отыскала ведьмака и вампира в дворцовом парке, гдеони прогуливались и вели секретные разговоры.

— Вы мне не поверите, — просипела она, — неповерите, если я вам скажу. Но это чистейшая правда.

— Говори же.

— Рейнарт де Буа-Фресне, странствующий Рыцарь ШахматнойДоски, вместе с другими странствующими рыцарями стоит в очереди к княжескомуказначею. И знаете, за чем? За месячным жалованьем! Очередь, скажу я вам,длиной в полполета стрелы, а от гербов аж в глазах рябит. Я спросила Рейнарта, вчем, мол, дело, а он мне: странствующие-де, рыцари тоже есть хотят.

— И что же здесь странного?

— Шуткуешь небось? Странствующие рыцари странствуют изблагородных побуждений! А не за месячное жалованье!

— Одно, — очень серьезно сказал вампирРегис, — не исключает другого… Поверь мне, Ангулема.

— Верь ему, Ангулема, — сухо подтвердилГеральт. — Перестань бегать по дворцу в поисках сенсаций, составь-ка лучшекомпанию Мильве. Она в жутком настроении, ей нельзя оставаться одной.

— Верно. У тетечки, видать, месячные, потому как злаяона вроде осы. Я думаю…

— Ангулема!

— Иду, иду…

Геральт и Регис остановились у клумбы уже слегка примерзшихроз центифолий. Но как следует поговорить не сумели. Из-за оранжереи вышелхудющий мужчина в модном плаще цвета умбры.

— Добрый день. — Он поклонился, отряхнул коленикуньим колпаком. — Дозвольте спросить, кто из ваших милостей есть ведьмак,Геральтом именуемый, своим ремеслом славящийся?

— Я есть ведьмак, Геральтом именуемый. В чем дело?

— Я — Жан Катильон, управляющий виноградниками КастельТоричелья. А дело, понимаешь, в том, что нам в виноградники очень и даже весьмаведьмак нужен. Я удостовериться, понимаешь, хотел бы, не пожелаете ли вы помилости своей…

— Так в чем дело-то?

— Тут, понимаешь, такая штука получается, — начал управляющийКатильон. — Из-за этой войны, чтобы ее черт побрал, купцы реже, понимаешь,приезжают, запасы готового продукта растут, мест для бочек начинаетнедоставать. Мы подумали, невелика беда, ведь под замком целые мили ям тянутся,все глубжей и глубжей, аж до нутра, понимаешь, земли, почитай, эти ямыдостигают. Под Торичельей тожить ямочку я отыскал, прелестненькую, кругленькуюс таковым же, понимаешь, сводом и не шибко сухую, не шибко мокрую, аккуратподходящую, чтобы в ней вину славненько было…

— И что? — не выдержал ведьмак.

— Почудилось нам, понимаешь, что в тех ямах чудиткакой-то чудовищ, видать, из земных глыбей прилезший. Двух человек изжег, докостей им телеса изжарил, а одного ослепил, понимаешь, потому как он, чудовищ,значит, плюется и рыгается каким-то жручим щелоком или щелочью.

— Сольпуга, — кратко определил Геральт. —Также ядницей именуемая.

— Ну вот, извольте, — улыбнулся Регис. — Самивидите, господин Катильон, что имеете дело с профессионалом. Профессионал,можно сказать, с неба к вам свалился. А кстати, к странствующим здесь рыцарямвы случаем не обращались уже с этой, как вы изволили выразиться, бедой? Укнягини их целый полк, рыцарей-то этих, а такие миссии — так это ж ихспециальность, суть их существования. И оправдание…

— Никакая не суть, — помотал головой управляющийКатильон. — Их суть — тракты охранять, перевалы, потому, понимаешь, ежеликупцы сюда не допрут, то все мы с сумой в странствующие, значит, по мирупойдем. Кроме того, рыцари храбрые и боевитые, понимаешь, но только когда наконе. Под землю такой не полезет! Сверх же того они доро…

Катильон осекся и замолчал. Лицо у него было как у человека,которому — ежели нет бороды — не во что плюнуть. И который очень об этомсожалеет.

— Дорого берут, — закончил Геральт, даже безособого ехидства. — Знай же, добрый человек, я беру дороже. Свободныйрынок. И свободная конкуренция. Ибо я, если уж мы шлепнем контракт, сойду сконя и полезу под землю. Обдумайте это. Но не очень тяните-то, потому что я вТуссенте долго не задержусь.

— Ты меня поражаешь, — сказал Регис, как толькоуправляющий ушел. — В тебе неожиданно воспрял ведьмак? Заключаешь сделки?Берешься за чудовищ?

— Да я и сам удивлен, — честно призналсяГеральт. — Отреагировал как-то автоматически, меня словно подтолкнулочто-то. Откажусь. Любую предложенную сумму я могу счесть недостаточно высокой.Всегда. Вернемся к нашей беседе…

— Погоди. — Вампир указал взглядом надорожку. — Что-то мне подсказывает, что к тебе спешит очередной клиент.

Геральт мысленно выругался. По обрамленной кипарисамиаллейке к ним шли два рыцаря. Первого он узнал сразу, огромную бычью голову наснежно-белом поле невозможно было перепутать ни с чем другим. Второй рыцарь,высокий, седовласый, с благородно-угловатой физиономией, словно высеченной изгранита, был обладателем голубой туники и одной трети золотого креста,усеянного лилиями.

Остановившись в положенных по этикету двух шагах, рыцарипоклонились. Геральт и Регис ответили поклонами, после чего все четверовыдержали установленное рыцарским регламентом молчание, имеющее длиться десятьударов сердца.

— Позвольте представить, — пробасил БычьяГолова, — барон Пальмерин де Лонфаль. Меня, как, возможно, господа помнят,зовут…

— Барон де Пейрак-Пейран. Как можно забыть!

— У нас дело к господину ведьмаку, — перешел ксути Пейрак-Пейран. — В разрезе, я бы так выразился, профессиональныхпроблем.

— Слушаю.

— Лично.

— У меня нет секретов от господина Региса.

— Но у благородных господ они, несомненно,имеются, — улыбнулся вампир. — Поэтому, с вашего позволения, я хотелбы осмотреть вон тот прелестный павильончик, вероятно, храм задумчивости…Господин де Пейрак-Пейран… Господин де Лонфаль…

Они обменялись поклонами.

— Я обращаюсь в слух, — прервал молчание Геральт,и не думая ожидать, пока прозвучит десятый удар сердца.

— Проблема, — Пейрак-Пейран понизил голос дошепота и испуганно оглянулся, — в том суккубе… Ну, в том ночном кошмаре,что посещает… Которого вам княгиня и дамы поручили уничтожить. И сколько же вамза сие убиение обещано?

— Простите, но это профессиональная тайна.