поскольку право на имущество неповинных подданных введено, то, пока имеется надежда на возможность без труда овладеть причитающимся нам от наших основных должников или же от тех, кто, не воздавая нам должного по справедливости, сам по себе становится нашим должником, обращаться с взысканием против лиц, свободных от вины, хотя это и соответствует строго формальному праву, является отступлением от правил человечности (Эгидий Регий, «О сверхъестественных действиях», спор 31, сомн. вопр. 7, № 27).

4. Примеры такой человечности встречаются повсюду, в особенности же в Римской империи, как, например, когда побежденным противникам предоставляются земли при условии возвращения их государству, то есть именно побежденному государству, или когда из земельных владений скромная часть из уважения оставляется прежнему владельцу[1435] (L in agris de acq. re. dom. D. 1. in. agrlsl. si verberatus, § non si ager. D. rei vind.). Так, по свидетельству Тита Ливия, жители города Вейи были лишены Ромулом части их земельной территории. Александр Македонский отдал уксийцам принадлежавшие им земли под условием уплаты дани (Арриан, кн. III).

Нередко можно прочесть о том, как сдавшиеся города не предавались разграблению (Витториа, «О праве войны», № 40; Сильвестр, на слово «Война», ч. I, пар. 10, абзац 3), и выше мы сказали, что похвально и согласно с благочестивыми правилами канонов щадить не только людей, но и имущество земледельцев, под условием уплаты дани, за подобную дань обыкновенно обеспечивается также неприкосновенность товаров на войне.

Глава XIV

Ограничения, касающиеся обращения с пленными

I. В какой мере дозволено захватывать в плен людей согласно внутренней справедливости?

II. Что дозволено в отношении раба согласно внутренней справедливости?

III. О том, что не дозволено убивать невинного.

IV. И немилосердно наказывать.

V. А также обременять чрезмерно тяжелыми работами.

VI. В какой мере имущество раба принадлежит господину, в какой мере – рабу?

VII. Дозволено ли рабам спасаться бегством?

VIII. Принадлежат ли дети, рожденные рабами, господину и в какой мере?

IX. Как следует поступать там, где рабство пленников – не в обычае?

I. В какой мере дозволено захватывать в плен людей согласно внутренней справедливости?

1. Там, где в обычае захват в плен людей и обращение их в рабство, – такое рабство согласно внутренней справедливости подлежит ограничению наподобие того, как это имеет место в отношении имущества. Стало быть, приобретение здесь дозволено до тех пределов, до которых простирается размер долга, как основного, так и последующего, поскольку, впрочем, соответствующими лицами не совершены особые преступления, которые правосудие дозволяет карать лишением свободы (Витториа, «О праве войны», № 41; Децио, кн. II, гл. V, спорн. вопр. 4; Коваррувиас, на с peccatum, р. II, § 11; Молина, спорн. вопр. 120 и 121; Валенсиа, спор III, вопр. 16). В указанных пределах, но не далее ведущий войну имеет право на пленных из подданных неприятеля и может переносить это право законно на других.

2. Долгом справедливости и благости будет допустить здесь равным образом те различия, которые указаны выше, при рассмотрении вопроса об убийстве врагов. Демосфен в Послании «В защиту детей Ликурга» восхваляет Филиппа Македонского за то, что тот не обратил в рабство всех бывших в числе противников[1436]: «Ибо, – по словам Демосфена, – он не считал, что одно и то же справедливо и честно по отношению ко всем, но полагал, что каждому причитается то, что тот заслуживает, и поступал даже в отношении неприятеля подобно судье».

II. Что дозволено в отношении раба согласно внутренней справедливости?

1. Но здесь в первую очередь нужно отметить, что это право, возникающее как бы из поручительства за государство, отнюдь не простирается столь далеко, как право, возникающее вследствие совершения преступления в отношении тех, кто лишается свободы в силу наказания. Оттого некий спартанец называл себя пленным, но не рабом[1437]. Ибо если правильно взглянуть на дело, то общее право на пленных в справедливой войне равно тому праву, которое принадлежит господину в отношении тех, кто продал себя в рабство, будучи вынужден к этому нуждой, с тем, однако, различием, что заслуживает даже большего сожаления бедственное положение лиц, которых постигнет такая участь не вследствие собственного поступка, а по вине их правителей. «Горчайшая участь, – говорит Исонрат («Платейская речь»), – стать пленником по праву войны».

2. Рабство есть постоянная обязанность работы за постоянное пропитание. Хорошо подходит рассматриваемому роду рабства определение Хризиппа: «Раб есть вечный наемник» (Сенека, «О благодеяниях», кн. III, гл. 22). И еврейский закон тоже формально приравнивает к наемникам того, кто продается в рабство, побуждаемый к тому нуждой (Второзаконие, XV, 18, 40, 53); при выкупе из неволи, по смыслу закона, труды раба идут ему на пользу, подобно тому как плоды, взятые с проданного поля, поступают в пользу прежнего хозяина (Второзаконие, XVIII, 50).

3. Имеется, следовательно, весьма большое различие между деянием по отношению к рабу, которое остается безнаказанным по праву народов, и тем, что дозволяет делать естественный разум. Мы приводили выше место из Сенеки: «Хотя по отношению к рабу все дозволено, тем не менее есть нечто, что запрещено по отношению к человеку общим правом всех одушевленных существ» («О милосердии», кн. I, гл. XVIII). Следующие стихи Филемона имеют тот же смысл:

Хозяин – каждый человек; хотя бы раб,

Однако человеком остается он.

В другом месте Сенека говорит: «Рабы – все же люди: они – рабы, все же они наши сожители; рабы – все же наши друзья, рабы – все же наши сослуживцы» («Письма», XLVII). У Макробия можно прочесть слова, выражающие ту же мысль, что слова апостола Павла: «Господа, воздавайте рабам то, что требуют от вас правда и справедливость, ведая, что над вами есть Господь на небесах» (Посл. к колоссянам, IV, 1). И еще апостол внушает господам не обращаться к рабам с угрозами, пользуясь уже приведенным выше основанием, а именно – что и они сами имеют Господа на небесах, который не взирает на такого рода различия состояний (Посл. к ефесянам, VI, 9).

В уставах, обычно приписываемых Клименту Римскому (кн. VII, гл. XIV), можно прочесть: «Остерегайся повелевать рабу или служанке в разгневанном состоянии духа»[1438]. Климент Александрийский советует нам пользоваться услугами рабов, как своих ближних [alteris nobis], так как они являются людьми, как и мы сами («Педагог», гл. последняя). Он следует изречению еврейского мудреца: «Если у тебя есть раб, обращайся с ним, как с другом, ибо он таков же, как и ты».

III. О том, что не дозволено убивать невинного

Так называемое право на жизнь и смерть раба принадлежит господину в целях поддержания домашней власти, но последнюю нужно осуществлять, несомненно, с такой же добросовестностью, с