Однако, отстаивая свой универсальный фаллибилизм, Пирс не до конца последователен, поскольку в отношении самого фаллибилизма он делает исключение: «Утверждение о том, что всякое утверждение, за исключением данного, погрешимо, есть единственно непогрешимое утверждение. Ничто, кроме этого, не является абсолютно погрешимым»[1289].

Если строго следовать универсальному фаллибилизму Пирса, то рано или поздно перед каждым субъектом познания встает вопрос: если «надежное (несомненное) знание невозможно»[1290], если у человека нет полной уверенности ни в чем, то на чем он должен основывать свои действия? Выход из тупика фаллибилизма Пирс предлагает искать за пределами теоретического знания, в частности, в практической достоверности. По его мнению, хоть человек и не может обладать теоретической достоверностью, тем не менее есть достоверность практическая, которая принципиально непогрешима. Тем самым, отвергнув достоверность теоретического знания, он переносит саму проблему достоверного из теоретической сферы в практическую, которая g отныне претендует быть основным гарантом достоверности знания. Здесь и происходит своеобразный переход фаллибилизма в прагматизм.

Однако пирсовское решение проблемы достоверности этим не исчер- н пывается. При более полном рассмотрении всей его философии обнару- ; живается, что его решение этой проблемы выходит далеко за рамки как i фаллибилизма, так и прагматизма. Дело в том, что наряду с ними, сущест- * вует и третья составная часть философии Пирса, каковым является его! критицизм. Последний тесно связан с его теорией сомнения-веры и раз- I вивается в рамках его учения о «критическом здравом смысле».

; Согласно теории «критического здравого смысла», существуют несо- ! мненные положения, которые принимаются без доказательств и критики и | не могут подвергаться проверке. Такой несомненностью, по Пирсу, обла- [дают наши верования, которые складывались на протяжении многих ве- | ков. Однако критически настроенный философ, каковым и является, в сущности, представитель «критического здравого смысла», не может до- I вольствоваться простым признанием этих верований. Отдавая должное | подлинному сомнению, он обязан критически относиться к общепризнан- ' ным верованиям. «Критический философ, — отмечает по этому поводу Пирс, — считает, что тот факт, что никто до сих пор не сомневался в некотором предложении, не есть основание для того, чтобы не сомневаться в нем»[1291]. Нетрудно заметить, как здесь фаллибилизм Пирса смыкается с его критицизмом. Окончательный вывод, к которому он приходит в отношении проблемы достоверности, гласит так: «Хотя возможно, что предложения, действительно несомненные в течение некоторого времени, могут оказаться ложными, всё же, поскольку мы не сомневаемся в предложении, мы не можем не рассматривать его как совершенно истинное и совершенно достоверное; хотя мы утверждаем о некоторых предложениях, что каждое из них в отдельности совершенно достоверно, мы можем и должны считать возможным, что какое-то из них, если не несколько, ложно». Таковы основные рассуждения Пирса по рассматриваемой проблематике.

Отвергнув таким путем картезианскую фундаменталистскую методологию и философию, Пирс предлагает взамен свою прагматистскую доктрину, основу которой образуют: теория сомнения-веры, теория значения, теория истины и теория реальности.

Теория сомнения-веры как основание прагматизма исходит из тезиса о том, что человек в процессе познания не только не способен проникнуть в сущность бытия, но что всякая постановка вопроса о познании существующего бесплодна и потому лишена смысла. За этой агностической тональностью прагматизма стоит специфическое понимание природы мыслительной деятельности человека. Суть его состоит в том, что: 1) мышление рассматривается как вид приспособительной деятельности организма, 2) приспособительная функция мышления противопоставляется познавательной.

Это значит, что мышление рассматривается как деятельность, направленная не на отражение существующего бытия, а на регулирование отношений между организмом и средой, на выработку у организма оптимальных реакций на окружающий его мир.

В соответствии с таким пониманием природа мышления вырисовывается следующая картина человеческого бытия в мире. Человек, живя в мире и вынужденный действовать в нем, вырабатывает различные привычки действовать в нем. Будучи осознанными, эти привычки образуют то, что Пирс называет верой, или верованием {убеждением). «Оно (убеждение. —Я. Я/.), — замечает Пирс, — приводит к укоренению в нас управляющего нашими действиями закона, или, короче говоря, привычки… Сущность убеждения — установление привычки»19 , готовность действовать определенным образом, есть правило деятельности. А наша неготовность действовать «раздражает» мышление, вызывая в нем сомнение, которое, по словам Пирса, есть «состояние, характеризующееся тревогой и неудовлетворенностью. Мы стремимся освободиться от него и прийти к состоянию убежденности… Оно (сомнение. — Я. Ш.) побуждает нас к исследованию причин до тех пор, пока "блашдаря этому исследованию само сомнение" не будет рассеяно»[1292] [1293]. Раздражение сомнения вызывает усилие достигнуть состояния верования (убеждения). Следовательно, «деятельность мысли возбуждается раздражением, вызванным сомнением, и прекращается, когда убеждение достигнуто… полной функцией мысли является установление привычек, располагающих к тому или иному действию»[1294]. И когда сомнение, наконец, прекращается — безразлично каким способом, то цель достигнута. Указание на безразличности способа является очень важным для понимания существа теории сомнения-веры. Послушаем, что пишет об этом сам Пирс: «Единственная цель исследования есть установление мнения. Мы можем вообразить себе, что этого недостаточно и что мы ищем не просто мнение, но мнение истинное. Но подвергните эту фантазию испытанию, и она докажет свою несостоятельность. Ибо как только мы обретаем устойчивое состояние убежденности, мы полностью удовлетворены, истинно убеждение или ложно»[1295].

Таким образом, вопрос об истинности или ложности верования (убеждения) или мнения здесь вообще не ставится, он подменяется вопросом об их способности преодолевать сомнение и тем самым приносить нам психологическое удовлетворение. В этом смысле люди стремятся не к истинному знанию, а всего лишь к устойчивому убеждению. Для достижения устойчивых убеждений и разрешения сомнений существует множество способов. Пирс рассматривает четыре основных метода закрепления убеждения (веры): 1) метод упорства (он состоит в том, чтобы упрямо придерживаться уже сложившегося мнения, с презрением и ненавистью отворачиваясь от всего, что могло бы его нарушить); 2) метод авторитета) (состоит в переходе от произвола одного лица в отношении своих собственных верований к произволу организованных и господствующих в обществе сил в отношении убеждений большинства людей); 3) априорный н метод (он претендует на независимость от произвола индивидуума или! группы и позволяет формировать мнения в свободном общении людей, в! процессе столкновения различных взглядов); 4) метод науки, в соответст- I вии с которым, по словам Пирса, «наши убеждения определяются не чис- ■ то человеческими обстоятельствами, но некоторым внешним сознанию j постоянством, на которое наше мышление не имеет никакого влияния…