– Ну вот и все, – сказала Беа сыну. – Они все время проводят такие обследования, Эйден, это еще ничего не значит. Поэтому сейчас мы просто ждем результатов, хотя в моем возрасте люди становятся ужасно нетерпеливыми. Я сказала доктору, что через две недели у меня рождественский ужин в клубе игроков в бридж и что я ни в коем случае не должна его пропустить.

Рейчел и Эйден обменялись взглядами, и Эйден еле сдержал улыбку. Общественная жизнь его матери обсуждению не подлежала.

– Так, – непринужденно сказала Беа, поворачиваясь к внукам. – Как Лондон? Что вы уже видели и что делали?

– Потрясающе, – ответил ей Зак, катая космический корабль из лего по краю кровати. – Утром катались на великах, видели дом королевы.

– Букингемский дворец? Здорово. Конечно, в Лондоне столько всего можно посмотреть. Например, музеи. Музей науки или тот, с динозаврами? Музей естествознания? Тебе бы понравилось, да, Зак? – спросила она, взъерошив его волосы.

– Да. Том из моего класса привез мне оттуда линейку с голограммным стегозавром.

Милли тихо сидела на диване, шаркая носком балетки по полу. Рейчел хотела ее обнять, но Милли от нее отодвинулась.

– Да, они посмотрят что-нибудь, – сказал Эйден, снимая куртку. В палате было тепло и сухо, и его щеки порозовели. – Но, мам, мы не на отдыхе. Мы здесь для тебя.

– Ой, пфф, – фыркнула Беа. – Вы должны получить максимум из этой поездки. Мы вот-вот будем дома заниматься Рождеством, вы и глазом моргнуть не успеете. Надо будет столько всего сделать! Мы же только приготовили самый первый рецепт из Книги, да, Рейчел?

Рейчел мягко держала Беа за руку.

– Итак, насчет Рождества. Ты можешь не переживать. Мы с Эйденом поговорили и решили, что раз ты болеешь, то в этом году всем будем заниматься мы.

– Ну уж нет, не позволю! – Беа выпрямилась и покачала головой. Вдруг она прижала руку ко лбу, как будто резкое движение вызвало у нее боль. На мгновение она стала беззащитной и уязвимой.

– Это не обсуждается, – твердо заявил Эйден. Он тоже, должно быть, заметил ее движение.

Беа снова прилегла на подушки.

– Это мы еще посмотрим, – сказала она. Но ее улыбка исчезла.

Рейчел обернулась при звуке отодвигаемой шторы и увидела доктора Пател. Она вежливо улыбнулась Рейчел и Эйдену.

– Миссис Мюррей… – Доктор Пател прижала папку к груди. – У меня результаты вашей томографии. Вы хотите, чтобы мы их обсудили в присутствии вашей семьи?

– Милли, – попросила Беа, садясь ровно. – Будешь лапушкой, сходишь с Заком в магазин на первом этаже? Мне нужен новый судоку. Ваши родители встретят вас там, когда мы закончим.

По лицу Милли пробежала тревога. Она взяла у матери деньги, и они с братом ушли.

Доктор Пател задернула штору и открыла медицинскую карту Беа.

– Как вам уже известно, мы провели МРТ, и у нас теперь есть больше информации.

Эйден тревожно заерзал в кресле:

– И что вы обнаружили?

– Сканирование выявило образование во внутреннем ухе, рядом с мозгом.

Обычно спокойное лицо Беа было искажено тревогой. Желудок Рейчел сжался – она хотела открутить время назад и начать разговор заново.

– Образование? – спросил Эйден. – Что это значит? Какое образование?

Его лицо потеряло цвет и стало почти белым.

Врач продолжила:

– Давление этого образования на мозг вызывало симптомы, которые вы испытываете, – доктор Пател надела очки для чтения и посмотрела в папку. – Слабость, головокружение – были причиной того, что вы на днях потеряли сознание.

Эйден выглядел встревоженным, и Рейчел была с ним солидарна: они впервые услышали об этом.

– Образование также вызывает легкий тиннитус – звон в ушах.

Лицо Беа не выражало никаких эмоций, она молчала.

– Теперь, как вы и сказали, мистер Мюррей, необходимо узнать, что это за образование, – добавила доктор Пател, опуская папку. – Чтобы мы могли назначить лечение.

Доктор сняла очки.

– Следующим шагом является биопсия. Ваш случай для нас приоритетный, поэтому я назначила процедуру на завтра.

– Би… биопсия? – переспросил Эйден, заикаясь. Рейчел погладила его по колену. – То есть вы хотите сказать, что у нее может быть…

Несказанное слово повисло в воздухе.

Рейчел инстинктивно положила руку на пальцы свекрови. Беа крепко сжала ее руку в ответ.

– Мне жаль, – ответила доктор Пател. – Я знаю, что вы ожидали совершенно других новостей. Такие случаи очень сложно диагностировать, поэтому хорошо, что вы обратились к нам именно сейчас.

– Спасибо, доктор Пател, – автоматически пробормотала Рейчел. – Вы будете держать нас в курсе дела?

– Конечно, – ответила та. – Я свяжусь с вами, когда будут готовы результаты биопсии.

– Ну что? Кому добавку? – спросила Рейчел, взяла столовую ложку и приготовилась по второму кругу раскладывать пастуший пирог по тарелкам.

Эйден не сказал ни слова, хоть это и было его любимое блюдо.

– Мне, пожалуйста, – попросил Зак, подставляя свою тарелку. Рейчел положила ему добавку.

– Милли? – спросила она. Но дочь не отреагировала. Пряча телефон под столом, она писала кому-то очередное сообщение.

– Ты знаешь правило о телефонах за едой, – строго сказала Рейчел.

Милли взглянула на мать. В глазах ее застыло отчаяние, ресницы были густо накрашены.

– Ну, мам, можно хотя бы одно сообщение дописать?

Но Рейчел недовольно приподняла бровь, и Милли пришлось со вздохом положить телефон на стол.

– Вы с Кейт не виделись всего несколько дней, – заметила Рейчел. – Что вы друг другу рассказываете?

– Все! – ответила Милли, сдувая челку с глаз и резко облокачиваясь на спинку стула.

Ответ Милли напомнил Рейчел о ее собственной юности. Когда она была приблизительно возраста Милли, они с Лори проводили вечера, вися на телефоне, хоть большую часть дня сидели за одной партой в школе. И Милли была права: тогда казалось, что они должны были поговорить обо всем на свете. В тех телефонных разговорах они обсуждали все: какие постеры из какого журнала они повесили себе на стену, с какими мальчиками говорили в школе. Когда разговор заходил о мальчиках, для Рейчел это всегда был Эйден. Сколько раз он посмотрел на нее, попросил калькулятор, что сказал ей в очереди в буфет – они с Лори обсуждали каждую мелочь.

Достучаться до Милли, когда она была не в настроении, было практически невозможно. Девушка, сидящая напротив Рейчел с выпяченным подбородком и недовольным выражением лица, была ей как чужая.

– Ладно тебе, Милли, – вмешался Эйден. – Ты знаешь, что правила здесь те же, что и дома.