— Если нажалуетесь Господину, то я сама сделаю так, чтобы эти милые черепа преследовали вас до конца дней. — Сара улыбнулась побледневшему учителю. — Это была просто иллюзия. Никакой опасности вам не угрожало. Думаю, вы сможете простить малышку, ведь правда? А на следующем уроке мы угостим вас булочками. Вы любите булочки, Лонс?

— Я люблю печенье, — произнёс, сбитый с толку учитель.

— Значит, будет печенье. Конфликт улажен, Лонс?

— Да, — кивнул учитель. — И сегодня не будет домашнего задания. Повторите пройденный материал, Госпожа. На сегодня урок окончен.

Лонс тут же сбежал из класса.

— Ещё нужно пережить историю и чистописание, — тоскливо сказала Мариям.

«И, похоже, нужно поговорить с Алишером. Но где гарантия, что он будет меня слушать?»

* * *

Сара приоткрыла дверь кабинета мужа и тихонько постучала.

— Алишер, я могу войти?

— Ты уже вошла, — ответил ровным тоном мужчина, не отрываясь от своих записей.

Ну раз на неё не наорали, и не сказали нельзя, то значит, можно.

Сара прикрыла за собой тяжёлую дверь и бегло осмотревшись, направилась к мужчине.

Алишер как настоящий царь восседал в просто огромном кресле, которое было украшено черепами, скрещенными костями и какими-то ещё подобными жутиками. Само кресло было обито чёрной кожей. И к слову сказать, Алишер весьма грозно и внушительно смотрелся в этом даже не кресле, а троне.

Сара села в кресло напротив Алишера, которое было абсолютно обычным, без всяких украшений.

— Я пришла поговорить о… Мариям. Точнее, об её учебной программе, — начала Сара, но не договорила, как её прервал Алишер.

— Я разрешаю тебе общаться с МОЕЙ дочерью, но лезть в её процесс обучения тебе запрещено. Вопрос закрыт. Что-то ещё?

Его тон был резким, не терпящим возражений.

«Значит так, да? Чую, даже доводы слушать не будет», — подумала Сара. — «Что ж, придётся стать серым кардиналом. Когда я тебя завоюю, дорогой мужинёк, ты будешь всегда прислушиваться к моему мнению».

— Да, есть кое-что ещё. Дома осталась моя верная горничная, Лейла. Я бы очень сильно хотела, чтобы она приехала сюда…

— Нет.

— Алишер, ты даже не дослушал.

— Всё равно нет.

— Да тебе жалко что-ли?! — не выдержала Сара.

Он наконец-то поднял голову от свитков и, недобро сверкнув зелёными глазами, холодно ответил:

— Твоя служанка работала в доме твоего отца. Я не доверяю Крэйну. В моём замке находятся только проверенные люди, и я не собираюсь подвергать опасности свою семью. Так что забудь. Я предоставил тебе хороших горничных.

«Ага, ага. Только они, чёрт тебя возьми, Алишер, зомби! А в будуаре мне прислуживает скелетина! Просто зашибись!» — у Сары только что пар из ушей не пошёл от негодования.

— Алишер, там не простая ситуация. Да, Крэйн, то есть, отец хотел, чтобы Лейла поехала со мной и доносила ему о том, как я тут живу. Она мне всё рассказала и не могла не согласиться на требование моего отца, так как он пообещал разорить её семью в случае отказа. — Сара подняла на него глаза. — Я обещала ей помочь. Обещала, что не брошу. Алишер, я дала слово.

Мужчина тяжело вздохнул и с минуту смотрел на Сару немигающим взглядом. Девушка даже ёрзать начала от этого пронзительного и неуютного взгляда.

Но тут некромант моргнул и ответил:

— Я тебя услышал. Раз ты моя жена и дала слово, то тяжесть этого обещания ложится и на меня. Я всё равно не возьму твою горничную на работу, тем более после того, что я услышал, Сара.

Сара зло скрипнула зубами.

— Но я решу этот вопрос. Девушка и её семья не будут больше зависеть от Крэйна. И также не будут знать, что такое нужда. Обещаю. На этом у тебя всё? Я могу спокойно поработать?

Сара удивлённо посмотрела на Алишера.

Удивил.

Действительно удивил.

Она думала, что он сейчас пошлёт её далеко и надолго, а он просто взял и пообещал помочь абсолютно незнакомой семье!

Сара в спонтанном порыве, издала радостный вопль, больше похожий на клич индейцев, вскочила с кресла и, навалившись всем телом на стол мужа, отчего её ноги задрались вверх, ухватила Алишера за уши и звонко чмокнула в губы.

— Спасибо, дорогой!

Мужчину натурально перекосило.

— Что ты творишь? — прошипел он.

— Что такое? — спросила Сара с улыбкой, сползая со стола. — Это я выразила свою радость и благодарность. Или ты видишь проблему?

— Знаешь, Сара, ты самая эмоционально неуравновешенная девушка, какую я когда-либо встречал! — толи удивлённо, толи ещё что, воскликнул Алишер.

— В любви и на войне все средства хороши. А брак — это революция! — рассмеялась Сара.

Алишер таращился на Сару так, будто её только что стошнило розами. Но всё равно оставался непоколебим.

— Я думала ты бука, а ты, Алишер, оказывается очень даже хороший человек…

— Боюсь, ты очень скоро уяснишь, что я куда хуже, чем ты думаешь. Сара, я же не вчера на свет народился.

Сара лишь улыбнулась и, наклонившись, потрепала его по руке. Алишер тут же убрал руку под стол.

Наивный некромантик. Опомниться не успеет, как его поглотит бездна Сариной логики, единственной в своём роде.

* * *

«— Папа, — сказала Вирджиния спокойно, — я провела весь вечер с духом. Он умер, и вы должны пойти взглянуть на него. Он был очень дурным при жизни, но раскаялся в своих грехах и подарил мне на память эту шкатулку с чудесными драгоценностями.

— Глядите! — воскликнул вдруг один из близнецов, глянув в окно, чтобы определить, в какой части замка находится каморка. — Глядите! Сухое миндальное дерево расцвело. Светит луна, и мне хорошо видны цветы.

— Бог простил его! — сказала Вирджиния, вставая, И лицо её словно озарилось лучезарным светом.

— Вы ангел! — воскликнул молодой герцог, обнимая и целуя её».

«Кентервильское привидение». Автор — Оскар Уайльд.

Сара закончила свой рассказ.

Мариям очень внимательно её слушала и после окончания рассказа, сказала:

— Сара, я никогда не слышала этой истории. Это история про освобождение и исцеление души старого призрака, заточённого в замке!

— Именно так, Мариям, — улыбнулась Сара. Она в который раз удивлялась сообразительности и даже мудрости этой совсем ещё малышки.

— Я очень рада за Господина Кентервиля, что его душа обрела покой. — Мариям вдруг лукаво улыбнулась. — Знаешь, Сара, мне очень понравилось, как он шутил над людьми. Особенно, когда его голова оказалась на обеденном блюде.