за которые Нико Сван всю жизнь цеплялся пальцами рук и ног, чтобы спускаться к воде. Сильви смотрел на скалу из окна своей спальни, и ему казалось, что маяк сам проявляет волю к жизни, рождается и растет с каждым днем, обретает форму, вырисовывается белым облаком на фоне неба. Норман-Клиффе обзавелся стражем.

А когда спустя три года строительство маяка закончилось и настало время выбирать смотрителя, нашелся лишь один доброволец.

Сван думал о том, известно ли хоть что-нибудь из этой истории Лу и Корту Роландам. Знают ли они о шхуне, названной в честь их матери и спящей сейчас на дне Норман-Клиффс-Бэй? Хейзел Роланд умерла, когда они были мальчишками, а вскоре после того их отец уехал с острова, оставив сыновей на воспитание Абигайл и ее собственному отцу, Фрэнсису. Абигайл не вышла замуж во второй раз, хотя в городе шептались, что она была бы не прочь стать женой Артура ван Горена, который когда-то бросил ее, и постепенно все забыли о том, что формально она носит фамилию Сван, Абигайл Сван. Нико, «Хейзел», маяк – все это ничего не значило для Корта. Ему не было дела до спасения башни. Сван это знал. Корт посулил ему помощь лишь для того, чтобы заполучить дарственную.

Питер снова пришел на маяк после полудня; его дыхание стыло на холодном ветру, вихрясь серебристыми облачками. Сван увидел его из окна и распахнул дверь:

– Два визита подряд! Мне уже пора волноваться? Ты что, умирать собрался?

– Если бы, – пропыхтел Питер, падая в кресло. – Ингрид опять выгнала меня из дома собрать побольше хвороста перед штормом, но я решил проверить, как ты тут. Шторм будет злой в этот раз, Сильви.

– Знаю. – Сван посмотрел мимо башни на отмель – по ней всегда с точностью можно было определить приближение ненастья. Подводная банка из камней и песка возвышалась над морским дном достаточно, чтобы океан, ударяясь о нее, вздымался гигантскими валами во время шторма. И это уже начиналось, вода вскипала по всей отмели, пенилась так, будто из глубин всплывало морское чудовище, а сверху нависали огромные тяжелые тучи, скрывая горизонт незыблемой серой массой.

– Пообещай, что этой ночью будешь осторожен, – сказал Питер. – Ты же знаешь, что я в такую погоду нервничаю при одном взгляде на маяк. Лучше тебе переночевать у нас. Маяк Свана уже не такое надежное укрытие, как раньше, Сильви, как бы ни тяжело мне было это говорить.

– Знаю, – повторил Сван, а башня недовольно заворчала. – Мы будем осторожны. Может, придут корабли, которым мы понадобимся. Но башня не сдвинется с места, не предупредив меня заранее.

Питер с сомнением покосился в окно на маяк:

– Ну, как скажешь…

Потом они по давней привычке уселись на ступеньках крыльца, и Стой втиснулся между ними, глядя на небо, которое становилось все темнее и темнее.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, – наконец сказал Питер, поднимаясь на ноги. – Вот уж Ингрид мне задаст…

Сван пошел его провожать, они вместе обогнули дом, и Питер по пути к своей лошади задержался у сарая с маслом, наклонился и подвигал засов.

– Тебе бы его заменить поскорее, – бросил он Свану через плечо. – Как бы дверь во время шторма не сорвало.

Сван уже писал о проржавевшем засове в своем вахтенном журнале и теперь мысленно выругал себя за то, что забыл о нем. Надо было купить новый вчера, когда он был в городе. «Недотепа…» Но засов вроде бы еще держался. «Ничего, все обойдется», – подумал он и махнул Питеру рукой – мол, понял, сделаю.

– Коли хочешь, собирайся и поезжай следом за мной, – предложил Питер, неуклюже забираясь на повозку. – Я скажу Гвенни, чтобы подольше лавку Изабель не закрывала и тебя дождалась.

– Ничего, все обойдется, – сказал Сван вслух. – Увидимся на следующей неделе.

Питер помахал ему, и лошадь потащила повозку к лесу.

Не успел Сван закрыть за собой дверь домика смотрителя, налетел порыв ветра, и со двора раздался громкий стук. Он выглянул из окна – дверь сарая с маслом была распахнута. Чертыхнувшись, Сван снова застегнул плащ поплотнее и вышел проверить, в чем дело. Засов переломился. Скоро должен был начаться ливень – оставлять масло в открытом сарае было нельзя. Похоже, ему все-таки придется съездить в город.

Сван поспешно запряг лошадь в повозку и отправился в путь, но через несколько минут спохватился – он не подпер дверь сарая. А что, если дождь зарядит до его возвращения? Рискованно оставлять так маячное масло. Сван зарычал себе под нос и остановил повозку. Наверное, он и правда слишком сильно постарел.

– Присмотри за лошадью, – велел Сван псу и зашагал обратно к маяку.

Чужих он услышал раньше, чем увидел.

Какие-то люди переговаривались приглушенно, в отдалении скрипел канат. Сван остановился на опушке за деревьями и похолодел – Корт Роланд и еще двое мужчин стояли во дворе и смотрели на башню. Затем Корт открыл дверь и исчез за ней. Башня издала сердитое ворчание.

Первой реакцией Свана было удивление. Что за странное совпадение – Корт явился сюда сразу после того, как сам он отправился в город? Эти трое, судя по всему, пришли на лодке и поднялись из маленькой скальной бухты по лестнице. Сколько же они просидели там, за камнями у начала тропинки, дожидаясь, что Сван уедет? Корт особой смелостью не отличался – он не стал бы так рисковать в преддверии шторма. А что, если бы Сван остался на маяке? Ведь он никуда не собирался и не поехал бы в город, кабы…

Сван закрыл глаза.

Питер возился с засовом на двери сарая. «Коли хочешь, собирайся и поезжай следом за мной», – сказал он.

– Ох, дружище, что же ты наделал?.. – прошептал Сван себе под нос.

– Эй! – крикнул один из незнакомцев, и Сван отпрянул за ствол дерева. – Старик не запер сарай с маслом!

– Подопри чем-нибудь дверь, – сказал ему второй, и тот подкатил к створке со сломанным засовом ручную тачку Свана. – Не хватало еще, чтобы тут все загорелось.

Шторм сегодня играл на стороне смотрителя маяка – шквалистый ветер заставил мужчин убраться восвояси вскоре после того, как они пришли. Один за другим все трое спустились в маленькую бухту, и вскоре их плоскодонка исчезла в сгущавшейся мгле. Как только на скале никого не осталось, Сван, проверив, надежно ли прислонена тачка к двери сарая, поспешил в дом и сделал то, что сегодня давно нужно было сделать – набросал записку кузнецу, решив, что Стой отнесет ее в город, как только шторм закончится. Потом он сходил в лес за псом, отвел лошадь с повозкой в стойло и пошел в башню. Камни тревожно постанывали, и он успокаивающе похлопал рукой по стене:

– Странные времена настали, друзья мои.

Стой согласился