Сильви, а тот спрятал документ под матрас, на котором они с братом вдвоем спали детьми и который теперь стал слишком просторным для него одного. В обмен на дарственную Фрэнсис потребовал, чтобы новенькая, чудесная, коричневая с белым «Хейзел», едва пришедшая с сент-джонсских верфей в Цветочную гавань, без промедления отправилась в первое плавание под флагом его торговой компании.

Фрэнсис и Абигайл так торопили Нико, что «Хейзел», не успев пройти испытаний, отправилась в путь на два месяца раньше положенного срока. Каждый раз, когда Нико пытался протестовать, тревожно поглядывая на океан, Абигайл хватала его за руки: «Тебе надо отправляться немедленно, – говорила она, – пока ребеночек не родился». И Сильви тогда должен был бы все рассказать, но молчал, потому что «Хейзел» была прекрасна, а Нико – счастлив. Сильви молчал о том, что он видел и слышал в погребе во время торжества в усадьбе Норманов за несколько месяцев до того, как Абигайл пришла на причал за его братом, – о двух силуэтах в лунном свете, о слившихся в одно двух прерывистых дыханиях в тишине, об Артуре ван Горене, который сидел на деревянном ящике, и об Абигайл Норман у него на коленях. О том, как они слаженно двигались в размеренном, мощном, как морской прибой, ритме. О том, что он предпочел бы не видеть.

* * *

В ночь накануне того дня, когда Нико должен был вернуться из своего первого плавания на «Хейзел», Сильви разбудил резкий, заполошный стук в дверь.

Прибежала Одела Пайк с пепельно-серым лицом, и у Сильви при виде ее упало сердце – он испугался за Томаса Свана, вспомнив, как тот морщился и массировал грудь за завтраком, перед тем как уйти в океан с Айвеном Пайком на «Оделе Блю».

– Что стряслось? – выдохнул Сильви, схватив Оделу за плечи. – Что-то с моим отцом?

Одела помотала головой – ее трясло, и только теперь Сильви заметил, что глаза девушки наполнены слезами.

– С твоим братом, – выговорила она. – В гавань, скорее. «Хейзел» тонет.

Ночь была удивительно ясная, как потом вспомнит Сильви. Подул шквалистый зимний ветер, но тотчас угомонился, умолк, оставив лишь неутомимый рокот высокого прилива звучать в тишине. На небе ярко сияли звезды, и воды были чисты, скалы – безмятежны. Спокойствие царило повсюду. Кроме отмели.

«Хейзел» налетела на подводные камни, и ее фок-мачта была охвачена пламенем.

«Как ей это понравится» и «Одела Блю» уже были там, рядом, лихорадочно маневрировали, тщетно пытаясь закинуть канаты на мачту большого корабля. Сильви подумал, что матросы на «Хейзел» успеют спилить мачту – тогда хорошего рывка будет достаточно, чтобы повалить ее за борт, и весь корабль будет спасен, а мачту потом можно новую поставить. Но пока он мчался по темному причалу к «Покорителю морей» и отчаливал, впервые встав за штурвал, ему стало ясно, что уже слишком поздно. Тогда Сильви сделал глубокий вдох и заставил себя задержать дыхание. Океан спокоен. Нико умеет плавать. Он выберется.

Нет, не выберется.

Нико – капитан. У Нико есть команда. Он никогда не покинет корабль без нее.

«Скорей, скорей, скорей», – забормотал Сильви на выдохе. И, словно спеша на помощь своему бывшему хозяину, «Покоритель морей» рванул вперед – Сильви никогда не видел, чтобы он развивал такую скорость.

– Нико! – закричал Сильви, когда они уже были близко, и закашлялся, вдохнув едкие пары горящего керосина. Там словно полыхал сам океан; от дыма, плотного, как вода, щипало глаза и горло. Горящая мачта, словно факел, разгоняла тьму, освещая людей в воде вокруг шхуны, плывущих и тонущих. Сильви вглядывался в них, но Нико там не было. «Одела Блю» со спасенными на борту, переполненная, уже разворачивалась к Цветочной гавани, а когда она проходила мимо, Сильви увидел на палубе Томаса, закрывшего ладонями лицо.

– Сван! – донесся крик, и Сильви с замиранием сердца обернулся на голос человека, который наконец-то нашел его брата.

Но он ошибся. Это кричали ему самому. Отец Питера на «Как ей это понравится», низко перегнувшись через борт, вытягивал из воды неподвижное тело. Слишком большое. Это не мог быть Нико.

– Отходи, Сван! – крикнул отец Питера. – «Хейзел» начинает погружаться!

Сильви, не обращая внимания на предостережение, бросил «Покорителя морей» вперед, еще ближе к пламени.

– Нико!

Было какое-то движение на палубе. Человек, спотыкаясь, брел в дыму. Силуэт.

– Нико?

Зыбкая тень, порождение огня и теней.

– Нико?!

Силуэт вскинул руки – подавал сигнал? Просил о помощи? Молился? А потом он исчез.

У Сильви сердце чуть не выскочило из груди. Он бросил якорь, отпустил штурвал, и когда «Покоритель морей», качнувшись, встал почти вплотную к горящему кораблю, наконец лопнул топсель на «Хейзел». Раздался оглушительный треск – два судна столкнулись. У Сильви за спиной зазвучали крики – мачта прекрасной новой шхуны его брата упала, задев нос старой шхуны отца, и канула в воду. «Покорителя морей» так тряхнуло, что Сильви подбросило вверх и вперед, навстречу огненному силуэту, и он мог бы поклясться, что, падая в воду, слышал, как кто-то насвистывал мелодию «Счастливых звезд».

Мари

2014 год

На следующее утро Мари проснулась в семь и сразу вскочила с постели, охваченная привычным бодрящим чувством, которое всегда возникало у нее перед началом нового проекта. Она натянула штанины гидрокостюма, завязала его рукава на талии, а сверху накинула рубашку, купленную накануне в «Айсколках». При ближайшем рассмотрении рубашки оказалось, что на спине там красуется надпись: СЕНТ-ДЖОНССКИЙ ФЕСТИВАЛЬ УЛИЧНЫХ АРТИСТОВ – 2005, а впереди есть нашивка: КОМАНДА «БУРЕВЕСТНИКИ».

В номере пахло свежим постельным бельем и какими-то травами, и аромат казался настолько солнечным и летним, что Мари неприятно удивилась, когда раздернула занавески и увидела, что за окном все окутано туманом, скрывшим из виду город, океан и скалы. Она почувствовала укол разочарования: исследовать берег сегодня не удастся. Пока она вглядывалась в сероватую дымку, из гавани донесся вой сирены, подающей сигналы судам во время тумана, – долгий, тягучий, словно порожденный самим сгустившимся воздухом.

Внизу Джо металась между кухней и обеденным залом, где почти все столики уже были заняты молодыми семьями.

– Отличная рубашка! – не преминула она заметить на бегу при виде Мари. – В этом году у нас опять будет этот фестиваль, уже на следующей неделе. Сможешь сама налить себе кофе? О кошку не споткнись!

Мари вовремя посмотрела себе под ноги, иначе в следующую секунду наступила бы на самую жирную в мире кошку из тех, что ей только доводилось встречать, – серая плюшевая тушка растянулась во всю длину у нижней ступеньки лестницы.

– Ее зовут Бедламер, – бросила Джо, пробегая в обратном направлении. – У нас на острове так называют детенышей тюленей. Сокращенно Бедди или Бед. Иногда – Бедушка-Беда. Короче, зови ее как хочешь, но не жди, что она когда-нибудь соизволит уступить тебе дорогу.

Мари наклонилась