Выключаю камеру, убираю телефон и наконец-то приступаю к перевязке.

— Так вы — Горн? Не Лорд?

— Так и вы не Лэри… — уголками губ усмехается раненый. — Акцент, знаете ли… Да и командир у вас — личность достаточно известная…

Все — обмяк, сознание потерял. Или это лекарство так подействовало?

Хрустя ботинками по камням, подходит Слон. Кивает сопровождающему его Торшину — мол, осмотри раненого. Тот у нас куда более подкован в данном вопросе, поэтому безропотно уступаю ему место и отхожу с командиром в сторону.

— Тут такая штука… Этот наш сопровождающий — никакой не помощник маршала. Он — федеральный агент Министерства энергетики. И фамилия у него другая, — протягиваю подполковнику телефон.

Просмотрев запись, он на какое-то время задумывается.

— Значит, так! Сделай копию записи — сбрось на чей-нибудь телефон. Свой отдаешь Мальцеву. Сейчас подгоним джип, грузим туда американца — и Женька отвезет его назад. Думаю, что маршал так и сидит на том же самом месте. Вот пускай своего агента и эвакуирует. И телефон пусть ему отдадут — такая запись для них самих нужна. А Мальцев потом на этой же машине и вернется — мы с ним точку встречи оговорим…

— А что это за птица такая — федеральный агент?

— Да черт его знает! Тут у них столько понаверчено — черт ногу сломит. Уж всяко не ниже маршала будет. А то и повыше…

Закончивший перевязку Торшин, слышавший краем уха наш разговор, качает головой.

— Повыше — и здорово! Только такие агенты уполномочены брать под свой контроль ядерное оружие и его компоненты во время их транспортировки — и никто иной тут не пляшет. Любой маршал лесом идет. А что касательно его слов относительно дороги общего пользования — это уже в сторону судьи реверанс. Если б этот деятель начал по нас стрелять в своем дворе, то какие-то шансы в суде у него имелись бы. Слабые — но все-таки… А нападение на федеральных чиновников на дороге общего пользования или на воде — это уже почти пиратство. И срок будет охренительным…

— Так он и начал… — пожимает плечами Снежный.

— Нет, — отрицательно качаю головой. — Первыми открыли огонь эти деятели. Во всяком случае, в этом уверен Горн.

— Ну, тогда пусть так и будет, — пожимает плечами командир. — Нам-то с этого какой прок?

— А, кстати! — вспоминаю я слова федерального агента. — Чего он сказал про тебя — мол, известная личность?

Подполковник сплевывает.

— Да, блин, журналюги эти… Свободная, так сказать, пресса! Это еще с Севастополя пошло. Был там один бывший укродепутат Рады — он-то, скотина, первым и растрепался. «Палач Мекензиевых гор» — во как меня эти писаки окрестили! И даже фото где-то раскопали… Где те горы — и где «тридцатка»?![11] А! — машет он рукой. — Им хоть кол на голове теши…

А маршал-то, маршал! Вот как комедию-то ломал, а! Явно мужик не тем делом занимается. Ему в актеры пойти — лопатой бы деньгу греб!

Фыркая выхлопной трубой, подрулил джип — старый обшарпанный «Шевролет». Сидевший за рулем Мальцев выпрыгнул на улицу, и мы осторожно перенесли в кузов раненого американца. Кто-то из ребят уже набросал туда всяких тряпок, на которые Горна и уложили. Женька сунул в карман его телефон и подошел к командиру. А я потопал к дому, надо было помочь ребятам. Впрочем, почти тотчас же мне пришлось возвращаться — на этот раз мы тащили на руках уже официального хозяина дома и всего, что тут находилось. Пожилой мужик был в полной отключке и ни на что не реагировал.

— Наркотой его накачали… — сжимает губы Слон. — Приходилось видеть таких… Блин, как бы он коньки по дороге не отбросил!

И «Шевролет» в темпе скрывается за бугром.

Мы же приступаем к планомерному обыску дома.

В самом доме, во дворе и поблизости от него обнаружилось несколько бездыханных тел. Четверо — вполне себе рядовые американцы, вооруженные винтовками «AR-15». Во вполне военном, кстати, исполнении — то есть с возможностью ведения автоматического огня. И пять человек, одетых в серые комбинезоны. Будь они даже без вооружения — печально знакомых «метел», спутать их с местными жителями никто бы не сумел. Восточные черты лица, одинаковые короткие стрижки, темно-зеленые шевроны на левом рукаве и нашивка с непонятными знаками на груди справа яснее ясного показывали — это не американцы. При всей похожести на тех же японцев они все-таки достаточно ощутимо от них отличались.

— Хорны, — выносит заключение Павловский. — Я их фотографии видел: форма, вооружение и знаки различия — все соответствует.

Он делает несколько шагов и останавливается около одного из тел.

— Вот, — касается он нашивки на груди. — Желтая полоска под текстом — знак принадлежности к младшему комсоставу. Что-то типа старшего матроса.

Это знаю и я. Над чертой — имя конкретного персонажа, а на рукаве эмблема корабля и обозначение конкретной боевой части. Вот только с прочтением у меня проблемы… их язык трудно мне дается.

Впрочем, у капитана с этим проблем нет — он-то у нас изучает данных «товарищей» чуть ли не с самого первого дня создания части.

— Их корабль — «Несущий бурю», а все эти гаврики — члены его штурмовой команды. Соответственно, данный конкретный персонаж — командир десятки штурмовиков — Вэ Лайн.

Все верно — у наших противников вполне конкретная и понятная система личных имен. Именно система, по-другому это как-то трудно назвать.

Независимо от того, как конкретно звали того или иного деятеля до поступления на корабль, ступив на его палубу, он сохраняет только имя — и ничего, кроме этого. Поднявшись на первую ступеньку — став десятником или старшим группы, — он получает право прибавить к имени название рода. То есть конкретно этот деятель — Вэ из рода Лайн, десятник.

И на этом все — дальнейшего продвижения для хорнов не предусматривается. Он может только получить еще несколько нашивок с желтыми вертикальными полосами — одна полоса соответствует пяти годам службы. Каждая такая полоска прибавляет уважения со стороны сослуживцев и улучшает отношение к тебе со стороны офицеров. Пять полос — «расческа», — и ты с почетом можешь сойти на землю. Какая-нибудь уважаемая должность в твоем роду или деревне гарантирована. Дольше рядовых на кораблях не держат. Впрочем, получить «расческу» успевает далеко не каждый…

С офицерами-вайнами все обстоит несколько иначе. Их имя — это всегда три слова. Имя — род — место проживания. То есть название родового острова или поселения. Впрочем, острова… это круто не для всех. Дорого! Даже самый маленький островок предпочтительнее серьезного поместья. Ибо наличие острова автоматически подразумевает и наличие собственного флота для сообщения с соседями. И обязательно вооруженного! Безоружных кораблей, похоже, у них совсем не существует. Понятное дело, что серьезную пушку можно поставить далеко не на всякий корабль, но есть ведь счетверенные установки тех же «метел» серьезного калибра…