Глава 11.

Всё чуть не сорвалось из-за Муси.

«Огненная кошка остаётся. Это её место», — пояснила Остроухая взволнованной Ульяне поведение Муси, когда человечка уже в третий раз отлавливала свою любимицу, сажала в утеплённую корзину, а та убегала.

— Мусенька, как же так? — Ульяна не могла поверить. — Маленькая моя, идём со мной, — уговаривала она её. — Как же я без тебя? Как ты без меня? Солнышко моё, что тебе здесь делать? Кто позаботится о тебе?

«Огненной кошке рано уходить отсюда», — подтвердили другие мурры и сочувственно посмотрели на запаниковавшую Ульяну.

А дальше всё было для неё как в тумане. Отъезд, долгий переход.

Самки прайда по очереди тащили сани, обменивались новыми впечатлениями, сожалели, что не догадались таким образом привезти в хорошее место повредившего лапу товарища. Самцы же бежали рядом, охраняя путников.

Барсы бежали с такой скоростью, что Ульяне и Савру пришлось полностью замотаться в одеяла, чтобы защититься от холодного ветра и молиться богам, чтобы самодельные сани не развалились, наезжая на твёрдые льдины. На границе ледяной пустыни кошки остановились, чтобы показать место, где оставшиеся под куполом мурры будут ждать Ульяну, обещавшую привезти следующего хранителя защищённой земли.

«Они придут сюда, когда на небе появится самая яркая звезда. Только её можно увидеть сквозь облачную завесу. Эта звезда зажжётся как раз по окончании зимы, и если Вкусному цветку нужны кристаллы, то она успеет и соберёт самые крупные, если не прозевает звезду».

Ульяна заволновалась, не понимая, как ей отследить нужную звезду, но пересказав наставления мурров Савру, услышала, что беспокоиться не о чем. Он знал эту звезду, но сразу предупредил, что её видно всего лишь в короткий период раз в году.

Прайд устроил ночёвку на границе льдов и земли, где живут дикие люди, а утром барсы провели человечку и её друга через дикие земли и оставили их там, где отчётливо пахло другими людьми и животными. Это стало неожиданным и дорогим подарком для Ульяны и княжича.

Савр всю дорогу был возбуждён и нетерпеливо поглядывал вперёд, а Ульяна никак не могла прийти в себя из-за расставания с кошкой. Она не могла поверить, что такое случилось, и корила себя за то, что позволила себе увлечься идеей переезда и не осталась с Мусей.

— Впрягаемся? — услышала она бодрый голос Савра, примеряющегося к саням. Как только барсы оставили их, парень развёл бурную деятельность.

Вяло кивнув, Ульяна слезла с саней, схватилась за лямку и встала в пару к княжичу. Стронуть тяжело гружёные сани оказалось непросто, но чем сильнее разгонялись, тем легче было идти. Они шли и шли.

Раскрасневшиеся, запарившиеся, они всё с большим сомнением смотрели на окружающий их чахлый лесок и ту полосу, что приняли за дорогу. Повсюду виднелся слежавшийся снег, который выдерживал их сани, и легко можно было сбиться, приняв его за дорогу. Никаких следов, которые могли бы подсказать путь, не было видно.

— Смотри, рогатое деревце! Я помню его! — вдруг обрадовался Савр и поднажал. — Я сюда в детстве ездил на полюдье с отцом! Наши места. Тут жили охотники и собиратели.

Парень чуть ли не бежал, так ему хотелось поскорее увидеть людей. Ульяна же разволновалась и настороженно тянула шею, стараясь увидеть дымы от очагов. Иногда ей казалось, что столь тихое место не может быть заселено, но барсы сказали, что чувствуют запах людей.

Вообще она была благодарна им, что вопреки договору они помогли миновать территорию дикарей и довезли её с Савром до княжеского поселения. Оставь они сани возле указанного места будущей встречи, то Ульяне с Савром пришлось бы тащить сани самим и не единожды ночевать посреди снега. И опять же, не забываем про диких, которые жили по каким-то своим правилам, и неизвестно, как отнеслись бы к чужакам.

Правда, предупреди мурры заранее, что готовы домчать их до цивилизации, то можно было взять ещё по мешку с зерном и овощами, вместо еды в дорогу и одеял.

— Вон дом! — махнул рукой Савр. — Там живут…

Как ни вглядывалась Ульяна, но до последнего не видела дома, где живут люди. Оказалось, что весь дом засыпало снегом, а дымок был прозрачным, и она не сразу приметила его.

Встречали их недружелюбно. Савр забыл предупредить Ульяну, что здешние жители после прихода Стужи вышли из-под княжеской власти и решили жить своим умом. Их даже можно было бы уже причислять к диким, если бы они не хранили память о прошлых временах.

— Я княжич Савр! Я возвращаюсь с доброй вестью для всех людей! — громко заявил парень, и Ульяна впервые по-новому смотрела на него. Она бы так не смогла. Он ведь приосанился, встал в позу и нисколечко не стесняясь, принялся орать:

— Люди, выходите, послушайте весть! Я княжич… добрая весть… посланница Матери Сыры Земли…

«Чего?» — Ульяна отвлеклась от своего замёрзшего носа, из которого, не прекращая, текла вода и отшатнулась от тычущей ей в лицо руки Савра.

— …наша надежда! — надрывался он.

— Чего-то больная она какая-то, надежда наша, — раздался глумливый голос из дома. — Шли бы вы… дальше, пока живы, а сани можете оставить.

Не успела Ульяна оглянуться, как словно бы из-под снега начали выбираться разные личности и окружать их.

— Да как вы смеете не верить мне? — взревел Савр.

Ульяна очнулась и, поняв, что запахло жаренным, полезла в сани за банкой с живым огоньком, который забрала из печи.

— Меняю живой огонёк на воков! — заорала она, поднимая вверх банку.

В санях ещё лежали бенгальские огни для психической атаки, связанные между собой для пущего эффекта, но это на крайний случай. Тогда пришлось бы поджигать огни, наводить панику и воровать воков. План так себе, но без плана было бы ещё хуже.

— Что за живой огонёк? — удивившись, люди подались вперёд.

Многие из них заворожено смотрели на саму банку. Ульяна с Савром для перевоза живых огоньков понизу просверлили дырки, чтобы к пламени поступал воздух, а сверху закрывали крышкой с отверстиями.

— Не жирно ли воков за болотную искру? — подозрительно проскрипел чей-то голос.

—Это не обманка! — взъярился Савр, пока Ульяна пыталась сообразить, что за болотная искра. — Не видишь, какой он яркий?

Но народец отчего-то зароптал, стал сжимать круг и лица у них были, мягко говоря, не дружелюбными.

— Граждане, воки нам нужны всего