Он делает шаг назад и пожимает плечами, как будто его передёргивает. Ленсман отводит от меня взгляд и смотрит в сторону концертной площадки, что-то высматривая в толпе. Потом он решительно разворачивается и направляется к полицейскому. Они переговариваются приглушёнными голосами, глядя то друг на друга, то на меня, а потом полицейский достаёт рацию, что-то говорит в неё и быстро бежит на парковку. Когда ленсман уходит поговорить с одним из охранников, Ида с Гардом подходят ко мне.

– У него не было пальца! – говорю я.

– Да, я слышала, – говорит Ида.

– Наверняка это Герхард!

Ида вынимает сигарету. Рука её дрожит. Передумав, она кладёт сигарету обратно в пачку.

– Ты боишься? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает она и смотрит на меня. – И тебе стоило бы.

Глава 24

На следующий день мы все сидим на диване. Когда в дверь постучал ленсман, родителям пришлось взять себя в руки. Папа в кои-то веки не спит, а мама не истерит. Она сидит, скрестив руки на груди. Папа осторожно держит в руках чашку кофе. Насколько мне известно, они впервые после ссоры находятся в одной комнате. До этого родители не то что не разговаривали, а даже не смотрели друг на друга.

На столе лежит местная газета с чёрно-белой фотографией Герхарда. У него заострённые черты лица, он похож на ястреба. Скулы словно высечены из дерева. Из-за худобы черты лица кажутся более жёсткими. Фотография занимает почти всю первую полосу. Над ней написано: «Убийца вернулся в Ботсвик?»

Ленсман приносит стул из кухни, ставит его перед нами и, усевшись, молча разглядывает нас. Мне интересно, что он думает о моих родителях, о моих неряшливых родителях. Вдруг он замечает газету, берёт её в руки, а потом сворачивает и откладывает в сторону.

– Прошу прощения, – он покашливает, – что вчера у меня не нашлось времени. Суетный выдался день.

– Будьте так добры, объясните нам, что происходит, – говорит мама.

Ленсман пытается улыбнуться, но улыбка выходит натянутой:

– Сам не понимаю.

Звонит мамин мобильный. Ленсман переводит взгляд на её телефон. Мама нажимает на кнопку, и он замолкает. Через секунду он снова звонит, и на этот раз она отвечает. Она слушает собеседника.

– Перестаньте уже звонить нам, – слабым голосом просит она. – Перестаньте нас мучить.

Я слышу мужской голос на другом конце провода. Он говорит и говорит.

Мама резко повышает голос:

– Прекратите нас мучить!!! – кричит она, и я съёживаюсь.

Ленсман смотрит на свои руки. Папа подносит ко рту чашку и делает глоток кофе.

Мамин собеседник замолкает. Мама нажимает отбой и опускает телефон.

В комнате стоит гнетущая тишина.

– Кто это был? – наконец спрашивает ленсман.

– Журналист, – коротко отвечает мама.

– По Ботсвику слухи разлетаются быстро, – говорит ленсман. Он облизывает губы и смотрит на меня. – Я знал Герхарда. Во всяком случае, того, каким он был, пока у него крыша не поехала. И тот человек, которого ты видел, похож на того, кого мы помним. Бог свидетель: мы получали множество сообщений от людей, которые якобы его видели. Но правда заключается в том, что больше двадцати лет его не видел никто. Мы думали, что, пока шли его поиски, он умер. Что он покончил с собой. Спрыгнул с моста и утонул. – Ленсман склоняется над столом. – Я должен попросить тебя кое о чём, Хенрик, – говорит он. – Постарайся как можно лучше вспомнить, как выглядел тот человек.

Я роюсь в памяти. Со вчерашнего дня я только этим и занимаюсь. Но там ничего нет.

Ленсман берёт газету и показывает мне. От ледяного взгляда Герхарда у меня по спине пробегает холодок.

– Это он, Хенрик? Этот человек подходил к тебе на летнем фестивале? – В голосе ленсмана появляются нотки отчаяния.

– Я н-н-не знаю, – отвечаю я. – Я не видел его лица.

– Прекратите, вы что, не видите? Он не знает, – говорит мама.

Ленсман встаёт и вздыхает:

– Никто его не видел. Никто во всей концертной зоне его не видел. Я ничего не понимаю. Ты уверен, что у него не было пальца, Хенрик? Ты точно уверен, что он говорил об этом доме? Ты совершенно в этом уверен?

– Господи, – восклицаю я со стоном, – вы что, вдруг перестали мне верить?!

Ленсман долго изучающе смотрит на меня.

– Нет, я верю тебе, – говорит он, но так ли это на самом деле, понять трудно.

– Вы действительно думаете, что я мог п-п-придумать всё это?

– Нет, Хенрик, – спокойно отвечает он и поворачивается к маме: – Послушайте, я попросил прислать к нам подкрепление. Оно прибыло, и если этот человек здесь, мы его найдём. Но я хочу, чтобы в ближайшие дни одна из машин приглядывала за вашими сыновьями. Если Герхард…

– О господи, – шепчет мама.

– …то мы должны действовать аккуратно, – продолжает ленсман. – Герхард – неприкаянная душа. – Он коротко кивает мне: – Я буду на связи.

Когда ленсман закрывает за собой входную дверь, я слышу, как мама бормочет, что за нами охотится убийца. Папа откидывается на спинку дивана, не обращая на неё внимания. У него под глазами чёрные круги. Он протяжно зевает.

– Это всё из-за тебя, Гуннар! – рявкает мама. Она резко встаёт, подходит к папе и хватает его за руку. – Это всё из-за тебя! Ты слышишь меня, Гуннар?!

Остолбенев, я смотрю, как она его трясёт, но папа не реагирует – он только смотрит на неё затуманенным взором.

Глава 25

Этим вечером я сижу перед телевизором в своей комнате и играю в приставку. «Обитель зла». Я расстреливаю зомби из помпового ружья, безостановочно спуская курок, взрываю головы, из которых хлещет кровь, до тех пор, пока зомби не сжирают меня. Я вздыхаю, бросаю пульт на кровать, встаю и подхожу к окну. Полицейская машина стоит под фонарём на парковке. Из моей комнаты видны лишь очертания человека в ней. Просто контур за стеклом.

У моей семьи большие проблемы, думаю я.

Я звоню Иде:

– Что делаешь?

– Скучаю, – отвечает она. Как приятно слышать её мягкий голос. – Хочешь – приходи.

Сердце моё стучит сильнее:

– К т-т-тебе?

– Нет, к ленсману и его жене на котлеты с коричневым соусом. Конечно ко мне.

– А что делать с п-полицейским?

– С твоей нянькой? Убеги от него.

– А вдруг…

– …Герхард? – шепчет она.

– Да.

– А что он, собственно, сказал? Он ведь только велел тебе убираться из дома. Это так странно, – она фыркает. – Герхард, человек, которого больше всего боятся в Ботсвике, внезапно появляется, чтобы поговорить с тобой. Так бывает только в