Я удивилась такой формулировке. Обычно наоборот: чаще вступают в брак не по воле чувств, а из-за выгоды. На что получила весьма неожиданный и исчерпывающий ответ. Оказывается, у этих благородных не все как у людей. Многие из них предпочли бы холодный расчет эфемерной любви, но вот незадача: в договорных браках не рождались одаренные.

Лишь встретив истинную пару, можно было быть уверенным, что твои дети унаследуют дар. Но любовь – та еще лотерея: суженой высокопоставленного лорда могла стать простушка, у которой от сиятельных лишь внешность и пара серебрушек за душой. Или того хуже – вообще простолюдинка. В последнем случае полукровок почему-то не рождалось. Дети оказывались или чистокровными людьми, или сиятельными, но всегда – магами.

Не все благородные оказывались готовы к подобному мезальянсу. Потому-то и выбирали умом, а не сердцем. Вот только у кронпринца выбора не было вообще. Наследник престола обязан иметь дар, ибо королевская кровь, ее магия, питала стену от тварей юга, выползавших, казалось, из самой бездны.

Вот тебе и мудрость детской песенки: «Жениться по любви обязан лишь один король»…

Кронпринц в этом разговоре становился все печальнее. Тогда я его спросила напрямую, в чем, собственно, проблема? Ведь если он родился, значит, его отец нашел свою истинную пару.

– А ты хоть раз императрицу видела? – провокационно спросил дух.

– Знаешь, я даже императора не видела.

Кронпринц подавился следующей репликой при этом моем заявлении. Не иначе думал, что фасад его батюшки все должны знать?

Зато Хантер хохотнул и заявил:

– С ликом государя, хоть и весьма приблизительным, проблем нет, – и подкинул в воздухе монету, воскликнув: – Лови!

Я машинально раскрыла ладонь и сжала упавший в нее кругляш. Профиль императора печатали только на золотых монетах, которые мне до этого держать в руках не доводилось. Сейчас я с интересом рассматривала высокий лоб, прямой нос и гордо вскинутую голову – все, что смог передать печатный пресс.

– Под этот оттиск подходит половина мужчин империи и четверть женщин, – изрекла я.

Привидение натурально оскорбилось и замолчало. А на сиятельного, наоборот, напало желание поговорить.

– Наш дорогой Микаэль – точная копия своего отца. От императрицы ему достались разве что форма и цвет ногтей.

Я машинально глянула на руки кронпринца, которые тот постарался побыстрее завести за спину. Ногти как ногти. Короткие, широкие, подумаешь – чуть фиолетовые. У плотника Уила, когда ему киянкой ладонь расплющило, они гораздо темнее были, и то он их не стеснялся. Даже гордился, оттопыривая средний палец.

Видя, что я не поняла масштабов трагедии, кронпринц пояснил:

– Я безмерно люблю свою матушку, кроме того – я обязан ей жизнью. Но понимаешь, ее внешность, мягко скажем, не самая прекрасная, добавь к этому мнительный и суеверный характер. По этой причине она никогда не посещает светских приемов, ведет затворнический образ жизни в загородной резиденции, а в ее штате всего несколько фрейлин.

– Зато отец твой в ней души не чает, – поддел кронпринца сиятельный.

– Предлагаю свернуть обсуждение на эту тему. – Микаэль стал серьезен, исчезло его вечное ехидство и желание поддеть.

Похоже, что к матери у него двойственное отношение: любовь сына против мнения общества – не лучшее сочетание.

Я еще хотела спросить: как же эти сиятельные определяют, что перед ними оказывается истинная пара? Свет там какой особый или просто в голове шаманские бубны троллей звенят? Не успела. Объявили очередную стоянку.

Я решила пойти размять ноги и прогуляться по перрону, когда увидела в окно отряд патруля. Бравые полисмены в котелках и мундирах явно куда-то спешили. Прильнула к стеклу и с удивлением лицезрела, как патрульные зашли в соседний вагон.

– Ничего интересного. – Хантер оторвался от чтения вчерашней газеты и отложил трубку. – Сейчас будут выносить тело нашей несостоявшейся убийцы.

После этих слов он вновь с невозмутимым видом принялся за чтение.

Я же мигом отпрянула от стекла и начала сверлить сиятельного взглядом. В том, что расспрашивать этого лорда бесполезно, я уже убедилась. Пока сам не захочет – не расскажет.

К моей молчаливой осаде присоединился и кронпринц, в прямом смысле давя на мозг Хантеру: завис своим привиденистым телом над макушкой сиятельного.

– Хорошо, – спустя десять минут полного молчания возвестил лорд. Как я успела заметить, к этому времени полисмены уже успели вынести носилки с закрытым простыней телом. – Задавайте вопросы.

Первым выступил кронпринц с обличительной речью о сохранности нашего с ним общего тела. Благо спич оказался дюже талантливым, то бишь коротким:

– Ты знал, что с нами в поезде едет наш убийца, и не сказал?

– Не знал, – сразу же открестился от обвинений Хантер, – а предполагал.

Кронпринца же скорее интересовал вопрос «кто?», нежели решение сиятельного держать нас в неведении. О чем привиденистый благородный и осведомился.

– Если бы вы оба были чуть повнимательнее, то догадались бы сами, – усмехнулся супружник. – Этот пассажир сел в поезд вместе с нами. Причем сильно не скрывал, кого искал. Взять хотя бы фотографию – мою и кронпринца – и то, как он пристально рассматривал пары на перроне.

Кронпринц нахмурился, явно вспоминая произошедшее несколько дней назад.

В моей же голове шестеренки завертелись с бешеной скоростью, зацепившись за «фотографию». Лишь старая дева с овечьим лицом держала в руках помятую газетенку.

– Ты хочешь сказать, что под простыней сейчас лежит труп той престарелой дамы с дорожной сумкой? – решила уточнить.

– Именно, – невозмутимо ответил Хантер и расправил газету, намереваясь продолжить чтение.

Микаэля же это в корне не устраивало.

– Может, ты все же пояснишь, почему пришел именно к таким выводам? – скептически протянуло его императорское высочество и, протаранив своим привиденистым телом газетные листы, зависло прямо перед носом у сиятельного, лишив его возможности читать. Как-никак сквозь полупрозрачный дух разглядывать буквы немного проблематично.

Хантер со вздохом отложил «Свежие вести», не оправдывающие своего названия хотя бы тем, что были двухнедельной давности, а с учетом того, что отпечатаны они пусть и не в глубинке, но далеко и не в столичном округе, у многих «горячих» сенсаций давно вышел срок годности.

– Хорошо, – откинувшись на спинку дивана, начал блондин. – Эта дама держала в руках, причем весьма крепко, как раз тот номер «Имперского вестника», в котором на первой полосе размещена статья об исчезновении кронпринца. Там же красовались и два портрета: собственно его высочества Микаэля и мой – как лица, которому поручено расследование. Других интересных новостей тот выпуск не содержал. Не считать же, что почтенной госпоже интересны реформа армии или преимущества крема от подростковых прыщей «Фейтошоп» перед мазями конкурентов? Оттого имеем первую несостыковку: странная любовь к помятой газетенке. Это раз.