– Э, спасибо, – пробормотал Кит, проталкиваясь сквозь толпу обратно к передней части ларька.

Карри уже начала снимать мешки со стены и вынимать оттуда обалдевших и оглушенных жуков, подсчитывая очки.

Эйни с мистером Тиминсоном не сводили с нее глаз. В конце концов, вороны славились ловкостью счета.

– Так, посмотрим, – забормотала Карри.

Говорила она очень быстро и передвигала жуков клювом, записывая расчеты на доске зажатым в когтях мелом.

– Из шестидесяти жуков ты сбил двадцать пять – совсем неплохо для первого раза! Два в центре по сто одному дают двести два, плюс один в нижнем секторе центра за два, да два ниже его за двадцать, да три сбоку по тринадцать каждый, да пять по пять, да один по двадцать пять, да еще четыре по пятнадцать, плюс пятьдесят по одному – КАР! Пардон, я хотела сказать, один за пятьдесят, да еще два по двенадцать, да еще один и один по одному, да один в молоко; этот мешок не дает очков, увы. Так, посмотрим. Всего получается…

Она делала подсчеты, а Эйни тем временем загибала пальцы.

Фергус откашлялся.

– Вы одного забыли, – сказал лягушонок. – Он сбил двадцать пять жуков, но вы подсчитали очки только для двадцати четырех.

Ворона, сузив глаза, уставилась на Фергуса, и Кит почувствовал, что все остальные вороны тоже прищурились на лягушонка. Ворона изучила свои подсчеты, затем снова заглянула в мешки.

– Вижу… – Длинный вороний клюв нырнул в мешок, стоивший тридцать очков, и вытащил последнего извивающегося жука. – Еще тридцать. Так что два в центре по сто одному – двести два, плюс один в нижнем секторе центра за два, да два ниже его за двадцать, да три сбоку по тринадцать каждый… – Ворона начала подсчет заново.

Эйни принялась заново загибать пальцы.

– Четыреста девяносто девять, – объявила Карри, и сердце у Кита упало.

Он посмотрел на Фергуса, тот печальным кивком подтвердил правильность расчетов, затем на мистера Тиминсона – тот тоже согласился.

– Одного очка не хватило до твоего приза, – сказала Карри. – В следующий раз повезет больше.

– Но погодите! – взмолился Кит. – Это же всего одно очко! Разве нельзя типа чуточку округлить цифру?

Вороны на громадных горах мусора вдоль всей аллеи грянули карканьем и свистом:

– Кар! Кар!

– Ак-ка! Ак-ка!

– Молодой енот, – Карри подалась вперед, так что ее длинный клюв почти уткнулся в Китов нос, – мы, вороны, не занимались бы ярмарочным делом с тех пор, как солнце впервые блеснуло на пере, если б округляли и раздавали бесплатно наши призы.

– А как насчет сделки? – предложила Эйни. – Мы могли бы поторговаться за последнее очко?

– Вороны не торгуются, – ответила ей Карри и повернулась обратно к Киту. – У тебя очень хороший результат, и стыдиться тут совершенно нечего. Пусть ты не выиграл ошейник с поводком, но можешь выбрать из остальных наших лучших призов! Как насчет этой кости? Она пищит, когда ее кусаешь. Или этого звенящего мячика? Кошки очень любят такие вещи.

– Я не кот. Я енот.

– Ну, для нас все вы, пушистые шнырьки, выглядите одинаково, – пожала плечами ворона. – Так что ты выберешь? Можешь взять губную гармошку или целую пачку Карт Предков плюс эту набивную куклу енота. Ты мог бы грызть куклу самого себя, а? Вот бы молва пошла у тебя в переулке! Заделался бы этим… как его… художником-акционистом.

– Я не хочу быть художником-акционистом.

– Никто не хочет, – вздохнула ворона.

– То есть мне никак не получить приз, который хочу? – Кит постарался, чтобы голос его прозвучал как можно жалобнее, но Карри была непреклонна.

Он заметил, что у вороны имелась небольшая, но занятная коллекция предметов в задней части ларька: наперстки, пуговицы и всякие блестящие штучки, не выставленные в качестве призов. Его посетила идея.

– А можно мне один из тех? – показал он на дальнюю полку.

– Нет-нет! – всполошилась Карри. – Это моя частная коллекция. Подарки, полученные мной за много сезонов. Кое-кто щедр к старухе Карри.

В мозгу у Кита словно светляк загорелся. Он понял, как надо поступить. Правда, поступать так ему совсем не хотелось.

– Что ж, полагаю, я тоже могу пополнить вашу коллекцию в благодарность за доставленное удовольствие, – произнес он.

Затем полез лапой под кепочку и вытащил подаренный дядей Риком деревянный значок – тот, что принадлежал маме. В последний раз взглянул на бледно-коричневый с розовыми прожилками кругляшок у себя на ладони. Лапы в лапах. Стиснул его в кулаке и представил, как тот переходил из маминой лапы в дядину, из дядиной в его… и бросил его вороне.

– Это антикварная вещица, – сказал он. Голос его дрогнул, но Кит проглотил подступавшие слезы. – Берегите ее.

Ворона поймала значок клювом, положила на конторку и принялась разглядывать. Прочие вороны столпились вокруг посмотреть, ведь ничто так не любят вороны, как подарки, особенно старинные.

– Пока, миссис Карри! – крикнул Кит и двинулся к выходу из ларька. Он не хотел, чтобы вороны видели, как он плачет.

– Ты что делаешь? – вскипела Эйни. – Это же мамин! Почему ты его отдал? И даже приз не забрал!

– Как говорил мистер Тиминсон, – сообщил ей Кит, – «Вороны могут быть щедрыми в ответ на щедрость».

Мистер Тиминсон усмехнулся:

– Ставишь на учительскую мудрость, Кит?

– Вариант, кажется, беспроигрышный, – отозвался тот. – В любом случае порой приходится терять нечто важное, чтобы освободить место для нужного.

– Енот-философ, – улыбнулся лис.

Кит пожал плечами:

– Просто енот, который много потерял и извлек из этого кое-какой урок.

– Подожди! – крикнула Карри, слетая на землю перед Китом. – Ты подарил нам красивый значок, не потребовав ничего взамен, – с поклоном продолжала она. – Даже после того, как тебе было отказано в желаемом.

Кит пожал плечами:

– Мама всегда говорила, что щедрость – это не про того, кто ее заслуживает, а про того, кто способен ее проявить.

Карри кивнула, испустила громкий крик, и вдруг еще одна ворона в синем переднике спорхнула на землю рядом с ней. В клюве она держала ошейник с поводком.

– Я буду бережно хранить твой подарок, – сказала Карри. – И хотела бы вручить тебе свой. Не в ответ, но в знак признательности.

Вторая ворона положила ошейник с поводком на землю.

Кит подобрал его и поклонился вороне:

– Спасибо тебе, благородная ворона.

– Благословение высоких ветров и чистого неба да пребудет с тобой, сын Азбана, – ответила Карри, затем поклонилась Эйни. – И с тобой, дочь Великой Матери Крыс.