Но шанса умыкнуть хоть что-нибудь Киту не представилось. На полу этой комнаты стояла клетка, и его запихали туда, отстегнув поводок и закрыв клетку на задвижку. Внутри имелась подушка и несколько пахнувших Титусом игрушек, а также миска с водой. Кит поднял взгляд на Людей, и один из них сунул в клетку жевалку в виде косточки. Она пахла арахисовым маслом. Подачку Кит взял у Человека передними лапами, и Человек засмеялся.

Он смотрел, как енот моет угощение в миске с водой. Вернулся второй, и они принялись говорить на своем странном языке. Что они с ним сделают? Могут оставить у себя, а могут вышвырнуть. Или отдать Мешочнику, тому, что собирал попавших в ловушки зверей, засовывал их к себе в мешок, и никто никогда их больше не видел.

Вариантов, как обойтись с Китом, если они не поверили, что он потерявшийся Безблохий питомец, у Людей было множество.

Кит осознал, может и поздновато, что вариантов провала у его плана слишком много. Это как переходить глубокое ущелье по тонкой ветке: тысяча дорог вниз и лишь одна узкая дорога вперед.

Требовалось чудо, и Кит вознес древнюю енотью молитву к предку:

Люди уставились на него. Слов они понять не могли, но три вещи все существа понимают, на каком бы языке те ни произносились: голос разбитого сердца, радостный смех и отчаянная молитва.

Кит пробудил в них сочувствие. Люди тихо пошептались между собой и покинули комнату, погрузив ее в ласковую темноту простым прикосновением к выключателю на стене. Кит не знал, что будет дальше, но вроде бы он завоевал людское доверие и останется в доме на ночь.

По крайней мере, пока не удерет.

Сквозь стенки клетки он вгляделся вверх, в заднее окно, выходившее на Вывихнутый переулок. Он знал, что наступает холодная ночь, но он-то был в тепле. В темноте переулка снаружи он различил три восседавших на заборе силуэта, три тени, загородившие людской двор от Вывихнутого переулка. Шесть желтых глаз моргали на него.

Кит изо всех сил изобразил, как ему удобно в клетке. Он знал, что совам видно его в людском доме. Ему надо было, чтобы они увидели его в Безблохом доме, поэтому прикинул, что проделала бы на его месте Эйни. Наверное, что-нибудь залихватское.

Кит подмигнул совам.

Совы повернули головы друг к другу, переглянулись, затем одна захлопала крыльями, снялась со своего насеста и улетела, несомненно, доложить Койоту, что Кит внутри Безблохого дома.

До сих пор все шло по плану. Кит вознес безмолвную благодарность Первому Еноту и устроился ждать, пока Люди улягутся. Как только они заснут, дом окажется в полном его распоряжении, а у него остались кое-какие незавершенные дела с псом наверху.

Следующий ход он сделает не сразу. Кит терпеливо ждал, а время ползло еле-еле. На стене висела какая-то штука и щелкала снова и снова, бесконечно, не меняя ритма.

Тик-так тик-так тик-так тик-так тик-так

Какая скучная у Людей музыка, подумалось Киту. И как странно, что, ложась спать, они оставляют ее играть.

Высокий металлический ящик рядом с клеткой тихонько гудел, из-под его дверцы сочился прохладный воздух. Шипение горячего воздуха доносилось из вентиляционного отверстия в полу. Людской дом наполняли всевозможные устройства, издававшие всевозможные странные звуки.

Кит воображал, как бы тут понравилось дяде Рику. Старик бы исследовал все предметы и точно надоумил бы Кита кое-что разобрать. У Кита хорошо получалось разнимать вещи на части, разжимать ловушки, решать хитрые задачки с помощью острого ума и ловких пальцев. Но что, если он собственными словами завлек себя в ловушку, вскрыть которую не сумеет? Что, если это не легенда о герое, а история о том, как он подставил под удар дядю, обидел лучшего друга и в итоге не смог никого спасти?

Кит уселся на хвост. Хотелось плакать. Хотелось выть. Хотелось трясти клетку и вопить на луну, что все это ужасно нечестно!

Но вопли не помогут. Теперь лишь он сам мог себе помочь.

Пальцы приступили к делу, протянувшись сквозь проволочные ячейки, ухватили щеколду и отодвинули ее. Должно быть, эти Люди ничего не знали о енотах, коли заперли его столь ненадежно.

Он толкнул дверцу и ступил в большую комнату, глубоко вдыхая воздух свободы. Улыбнулся. Вот он, енот на свободе в Безблохом доме, и ведь ему даже врываться не пришлось. Его пригласили.

– В клетке тебе было безопаснее, – пророкотал голос Титуса из-за островка шкафчиков. Он вышел из-за угла и застыл в луче лунного света. – Но я знал, что ты вылезешь, когда мои Кормильцы отправятся спать. И решил, как только ты вылезешь, разорвать тебя в клочки.

– Ну-ну, Титус, – поднял лапы Кит. – Разве твои Люди не рассердятся, если ты нападешь на меня? Я сейчас под их защитой.

– Ха! Моим Кормильцам до тебя вовсе дела нет. Они уже позвонили Мешочнику, чтобы он пришел забрать тебя утром.

Кит сглотнул, и Титус рассмеялся:

– О да, ты знаешь, что такое Мешочник. А знаешь, что происходит, когда он тебя забирает? Он отправляет тебя как следует вздремнуть. Последний всхрап, и прости-прощай, Кит. Никто из нас и слезинки не проронит, а никто из ваших никогда не узнает, что с тобой сталось.

– Но… но твои Люди впустили меня. – Теперь голос Кита звучал испуганно. – Они не могут просто взять и отдать меня Мешочнику.

Титус пожал плечами:

– Да в этом и нужды нет. Я намерен прикончить тебя первым!

Песик бросился на Кита, и на сей раз его ничто не сдерживало. Его крепкие зубы щелкнули в пустоте, когда Кит запрыгнул с пола на шкафчики, проехавшись по гладкой каменной поверхности. Он едва не своротил с грохотом на пол миску с вкусно пахнущими фруктами, но в последний момент поймал. Людей будить не хотелось. Может, они и придут на помощь, но это нарушит все планы.

Титус попытался вскочить на столешницу вслед за Китом, но для него было слишком высоко. Кит отметил, что пес не лает. Он тоже не хотел, чтобы люди пришли на помощь Киту.

– Слезай, – прошептал Титус. – Слезай вниз и дерись со мной как полагается.

– Драться с тобой? – прошептал в ответ Кит. – Я всего лишь детеныш, а ты опытный пес. Мне и мечтать нечего драться с тобой. Мне нужна твоя помощь. Мы же все городские звери, верно? Дружим мы или враждуем, разве мы не хотим защитить наш дом от вторжения страшных хищников из краев под Большим Небом?