Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не встретила даже Генриха. Хорошо, что я его не встретила.
Плохо, что я встретила того, кого встречать было нельзя.
Мы столкнулись лицом к лицу с Артёмом.
Он был с каким-то парнем, худым и высоким, с приторной, смазливой внешностью. Он был красив, как и Артём, но как-то бездушно, отталкивающе красив. Увидев меня, они остановились. Артём мгновенно подошёл ко мне, заглянул в глаза и, кажется, испугался. По крайней мере он тут же простился со своим смазливым спутником, посадил меня в машину и повёз куда-то, по дороге расспрашивая. В тепле, на переднем сидении красивой и дорогой машины меня трясло. Было невыносимо холодно, и зубы тихо стучали. Мне было страшно и спокойно одновременно. Я очень долго молчала.
Артём привёз меня к себе. Довёл за руку до двери, потом до дивана, помог снять пальто и туфли, принёс плед, горячий чай с мёдом и шоколадные конфеты. Я перестала дрожать и согрелась, но теперь меня клонило в сон. Артём, так ничего и не добившийся у меня, предложил остаться у него. Его младшие брат и сестра с любопытством смотрели на меня из-за приоткрытой двери в другую комнату.
— Пойдём, ты примешь ванну, а потом ляжешь спать.
Я не сопротивлялась. Он показал мне, где что лежит, и вышел, прикрыв дверь. А я, прислушиваясь к плеску воды, смотрела только на острое лезвие опасной бритвы, которое Артём, наверное, забыл убрать, когда брился.
Наверное, так всё и закончится. Горячая вода, чужая квартира, острое лезвие… Я не очень представляла, что именно надо делать, но взяла бритву в руки и вместе с ней легла в ванную. Закрыла воду, положила голову на бортик, постаралась расслабиться. Перед глазами тут же встало страшное лицо Генриха и злобный взгляд Ромы. Я вскрикнула.
Я по прежнему была в ванной, у Артёма, совершенно одна. И мне всё ещё предстояло во всём разобраться. И решить, что я буду делать дальше?
Лезвие поблескивало на свету, и я снова взяла его в руки. Сразу стало холодно, моё тело покрылось мурашками, а боль в голове и в груди как будто сама намекала: " не надо ничего решать. Есть гораздо более лёгкий путь…"
Наверное, я бы послушалась этого странного голоса в моей голове. Но в это мгновение в ванну вошёл Артём, и, увидев в моих руках лезвие, бросился ко мне. Отобрал его, умудрившись не поранить ни меня, ни себя, вытащил из ледяной воды — наверное, я в ней уснула, — накинул на плечи полотенце и заставил растираться им, пока я не почувствовала себя вновь живой. Так странно: от обычного махрового полотенца и чужой заботы можно вернуться к жизни!..
Когда парень довёл меня до кровати, я присела на край, но почти тут же сползла на пол, на пушистый ковёр. Сил не было, ни физических, ни эмоциональных, или какие там ещё бывают? Слёзы сами потекли по щекам, и я закрыла глаза руками. Артём принёс мне одежду и какой-то большой и тёплый свитер. Увидев, что я плачу, он едва не заплакал сам. Принялся уговаривать меня успокоиться, обещать, что всё будет хорошо, просить держаться и дышать. А мне так хотелось послушаться, прийти в себя, надеть маску. Но я не могла. Почему-то не могла.
— Ну скажи, что случилось! Я очень тебя прошу!
— Знаешь, почему меня не было в пятницу? — внезапно очень чётко произнесла я. Парень посмотрел на меня с недоумением. — Я пыталась совершить самоубийство. Выпрыгнуть из окна, если быть точнее. Но не смогла.
Артём смотрит на меня несколько секунд, широко раскрыв глаза, а потом обнимает, изо всех сил сжимая, жалея, успокаивая… Я снова всхлипываю, теперь уже от жалости к себе. Парень с трудом уговаривает меня успокоиться, помогает одеться, укладывает под одеяло и садится рядом. Осторожно гладит по голове, улыбается чему-то.
— Спи. Утро вечера мудреннее.
— Я, кажется, испортила тебе свидание, — слегка охрипшим голосом произношу я. — Прости…
— Ну что ты! Ничего страшного, — он улыбается, а потом вдруг серьёзно произносит: — Я бы очень хотел сделать мир таким прекрасным, чтобы ты никогда не захотела его покинуть.
Я удивлённо смотрю на него, хочу что-то сказать, но где-то рядом звонит мой телефон. Артём приносит его мне, и я читаю сообщение с неизвестного номера: "Хочешь увидеть брата живым, приезжай". Дальше был написан адрес, который мне ничего не говорил. Мне снова стало очень страшно. Артём, заметив, как я изменилась в лице, заглянул в телефон.
— Саша в беде, — испуганно пролепетала я. Парень мгновенно вскочил.
— Собирайся. Мы сейчас же едем.
— Постой! Это может быть ловушка!
Артём смотрел на меня непонимающе.
— Генрих. Это скорее всего он.
— Да, это он, я узнал адрес. А разве у нас есть выбор? Собирайся.
— Мы не справимся одни, — я лихорадочно соображаю, кому могу позвонить в одиннадцать вечера. Родителям нельзя, Николь нельзя, Арине тоже… Рома.
Я долго смотрю на его имя в списке контактов. Гипнотизирую. Что он сейчас делает? Отзовётся ли?.. Набираю ему смску "Саша в беде, нужна твоя помощь, если можешь, приезжай" и скидываю адрес. Спустя два удара сердца приходит ответ: "Уже еду. Береги себя!".
Крошечная, почти доверху замусоренная подворотня, разбегающиеся из-под ног крысы, заунывный вой собаки вдалеке. Мы буквально летим сквозь всё это, стараясь не смотреть по сторонам. Артём придерживает одной рукой полу плаща: он взял с собой пистолет. "Наконец-то моё ужасное прошлое нам пригодится", — сказал он ещё у себя дома, в ответ на мой испуганный и удивлённый взгляд. Сейчас всё это не имело значения.
Мы с трудом находим нужный подъезд. Из-под грязной, в коричневых разводах двери слышится громкая музыка. Я нажимаю на звонок и не отрываю руку, плюнув на вежливость. Артём начинает колотить в дверь ногой.
Слышатся медленные шаркающие шаги и голос, напевающий какую-то песню. Дверь, наконец, открывается, и на пороге появляется Генрих. Я невольно отшатываюсь, Артём встаёт между мной и парнем.
— Ба! Кто к нам пожаловал! Красавчик