Нора, возьми себя в руки.

Давай же. В буквальном смысле. Скорее восстанови равновесие.

Я хватаюсь за подлокотники и сажусь, устраиваясь на стуле понадежнее. Он отпускает мой локоть и убирает волосы со лба. Я могу поклясться, что он покраснел. Хотя, наверное, мне это померещилось, или я все-таки вижу отражение собственного лица, которое заметно порозовело.

– Хм, – тихо говорю я, – значит, Эмерсон знает о проекте Риз?

Мэддокс кивает:

– Он за всем этим и стоит. Риз может пользоваться корпоративными серверами InstaLove и задавать вопросы разработчикам напрямую. – Он понижает голос. – И у нее есть Элеонора, конечно.

Нуда. Она.

– Дай угадаю. Элеонора – компьютерный гений?

Он пожимает плечами:

– Она знает, как обращаться с текстовым редактором. Но главное – она богата. Как ты думаешь, кто обеспечил финансирование всех очков?

Что-то в выражении его лица меняется, когда он упоминает имя Элеоноры. Странно. Так они встречаются или нет?

– Так вы с Элеонорой, типа…

Он прерывает меня, прежде чем я успеваю закончить вопрос:

– Не беспокойся о Риз и Элеоноре. Будь собой. Расскажи мне о твоем изначальном проекте. О том, который ты включила в заявку.

– Ты имеешь в виду мой дурацкий проект?

Он поднимает голову и смотрит на меня:

– Можно на него взглянуть?

Нет. Определенно нет.

Он тянется к моему ноутбуку, но я уже захлопываю крышку.

– Поверь. Мне стыдно его показывать.

– Ни за что не поверю.

Каким-то образом моя рука касается его руки, но я быстро прячу ее. Он смотрит на меня с любопытством.

– Расскажи мне о своем проекте.

Не говори ему, Нора. Нет. Не надо.

Он поднимает одну бровь, и эта гримаса ему очень идет, теперь он выглядит еще красивее. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на бабочек в своем животе, которые совсем уж как-то разбушевались. Одна бабочка уже вовсе щекочет мне горло и заставляет произнести слова, которые я собиралась проглотить:

– Газонокосилка.

– Газонокосилка… – медленно повторяет он. – Они же уже существуют.

Прячу взгляд и принимаюсь разглядывать стеклянную стену кабинета: брови Мэддокса слишком отвлекают меня и не дают мыслить ясно.

– Нет, это… роботизированная… штуковина. Как ее там?

Боже, я разучилась говорить.

– Это как… э-э-э… само… э-э-э… самоездящая…

К счастью, он меня перебивает:

– Самоуправляемая? Как роботизированный пылесос, только для газона?

Я щелкаю пальцами:

– Да. Точно. Вот гораздо менее запутанный способ объяснить, что это.

Он задумчиво смотрит на меня, и тепло разливается от моих щек по шее. Я не могу вынести его испытующего взгляда. Снова открываю ноутбук и делаю вид, что ищу проект, но вижу отражение его лица в экране ноута. Мэддокс наклоняется ближе, читая через мое плечо.

– А разве таких еще не существует? Кажется, я читал об этом в TeenHack…

Я поворачиваюсь к нему так быстро, что едва не выворачиваю шею.

– Стой. Ты читаешь TeenHack?

Боже мой! Он само совершенство.

Мэддокс закатывает глаза:

– Здесь все читают TeenHack. Мы все видели один и тот же пост.

– Ну я же не говорила, что изобрела что-то новое! Я просто собираюсь повторить эту газонокосилку. Сама. Это же соревнование, так?

Он хмурится:

– Ты способна на большее.

Его слова поразили меня, как дротик, попавший прямо в центр моей неуверенности. Он прав. Я всего лишь подражательница. Я окончательно опозорюсь перед всеми, если не придумаю что-нибудь более стоящее.

– Ноу меня нет других идей.

– Конечно, есть. Подумай.

Он снова касается моей руки чуть выше локтя, легко, как перышко, как будто это должно помочь мне думать.

– Должна быть какая-то модификация. Твоя версия должна быть в чем-то лучше, чем тот проект с TeenHack.

Я могу только качать головой.

– Подумай, – шепчет он, смотря куда-то вдаль и постукивая пальцами по подбородку. – Главным недостатком того проекта было обнаружение границ, верно?

– Что?

– Я пытаюсь вспомнить, что было написано в том посте, – говорит он. Он перестает стучать и смотрит на меня. – Робот-пылесос находит края комнаты, когда натыкается на стену, но газонокосилка находится там, где стен нет, так что…

А! Я понимаю, к чему он клонит. Газонокосилка из той статьи требовала сложного процесса установки. Надо было закопать провода вдоль края газона, чтобы робот мог понять, где ему следует разворачиваться. Что-то вроде невидимого ограждения для собак.

Мои глаза широко распахиваются, когда я улавливаю, к чему клонит Мэддокс. А он почему-то неожиданно расплывается в широкой улыбке.

– Обнаружение границ, – медленно произносит он.

Я улыбаюсь в ответ. Мэддокс продолжает:

– Значит, можно сконструировать такую газонокосилку, которой не нужно выставлять специальные ограничители для разворота. Чтобы пользователи могли загрузить карту местности – своего собственного участка – и газонокосилка знала бы… как не упасть в бассейн.

Ах вот почему он ухмыляется. Он опять надо мной прикалывается.

– Ха, – сухо говорю я. – Очень смешно.

– Нет, я серьезно.

Он наклоняется вперед:

– Ты что, не понимаешь?

Не понимаю… что именно?

Он встает, засовывая руки в карманы, и начинает расхаживать по комнате туда-сюда.

– Я просто размышляю вслух, – говорит он, глядя себе под ноги. Затем останавливается у дальнего конца стола и снова поворачивается ко мне. – Это вполне выполнимо. Почему бы и нет?

Его лицо светится, как лампочка. Клянусь жизнью, я не понимаю этого парня.

– Ты действительно так радуешься перспективе усовершенствовать газонокосилку?

Он машет рукой, чтобы я замолчала:

– Забудь про газонокосилку. Мы должны использовать эту идею для InstaLove! – Он победно пританцовывает, отбивая такт ногой. – Обнаружение границ! Дистанционное обнаружение опасности!

Что?

По его лицу видно, что у него возникла блестящая идея, но я, к сожалению, не понимаю какая. Бабочки в моем животе все еще мешают мне это понять. Оказывается, эти бабочки сходят с ума, если кто-то начинает пританцовывать.