Все в том же наряде цыганки я присела на краешек кровати ипринялась обдумывать создавшееся положение. Перво-наперво я подумала ополковнике Рейсе. Вроде бы я ему нравилась. Наверняка он отнесется ко мнепо-доброму. И он далеко не глуп. И все же я колебалась. Очень уж он властный.Полковник возьмет инициативу в свои руки. А ведь это МОЯ тайна! Ну, и понекоторым другим причинам (в которых я сама себе неохотно признавалась) мне неследовало доверять Рейсу.

Так что я перешла от него к миссис Блер. Она тоже хорошо комне относилась. Хотя ее хорошее отношение еще ничего не значит, не надообольщаться. Скорее всего, она так ведет себя, повинуясь минутной прихоти. Но,с другой стороны, я могла ее заинтересовать. Такая женщина, как она, зналаобычную жизнь вдоль и поперек. А я предложу ей что-то необычное! Вдобавок онамне нравилась; нравились ее непринужденные манеры, отсутствиесентиментальности, какой бы то ни было аффектированности.

Короче, я приняла решение. Я сейчас же ей все расскажу! Врядли она уже спит.

Однако я ведь не знаю номера ее каюты! Но ничего, наверно,моя знакомая горничная, что дежурит по ночам, в курсе! Я позвонила в звонок.Через некоторое время появился мужчина и сообщил мне все, что меня интересовало.Миссис Блер жила в семьдесят первой каюте. Мужчина извинился за задержку,сославшись на то, что он один на всех пассажиров.

– А где же горничная? – спросила я.

– Они все прекращают работу в десять часов.

– Нет, я имею в виду дежурную.

– Ночью горничные не дежурят, мисс.

– Но… но вчера, примерно в час ночи, ко мне заходилагорничная.

– Наверно, вам приснилось, мисс. После десяти никого, кромеменя, не остается.

Мужчина ушел, а я никак не могла переварить полученныеизвестия. Кто же тогда заходил ко мне в каюту двадцать второго числа? Чемотчетливей я понимала, насколько хитры и дерзки мои таинственные противники,тем мрачнее становилось у меня на душе. Но все же я взяла себя в руки и, выйдяиз каюты, направилась к миссис Блер. Я постучалась.

– Кто там? – раздался голос.

– Это я, Анна Беддингфелд.

– О, милости прошу, цыганочка.

Я вошла. Повсюду валялась разбросанная одежда, а на миссисБлер было кимоно. Красивее я в жизни не видела: черно-золотое с оранжевым,загляденье!

– Миссис Блер, – запинаясь, начала я. – Мне хотелось бырассказать вам про мою жизнь… если, конечно, еще не очень поздно и вы не хотитеспать.

– Ничуть, терпеть не могу рано ложиться, – сказала миссисБлер, улыбаясь своей очаровательной улыбкой. – И я с удовольствием узнаю протвою жизнь. Ты такое необычное создание, цыганочка! Кому еще придет в головуврываться ко мне в час ночи, чтобы поведать историю своей жизни? Особенно послетого, как ты меня несколько недель томила, видя, что я изнываю от любопытства!Ладно, садись на диван и облегчи свою душу.

Я рассказала ей все. Рассказ получился довольно длинный,потому что я припоминала подробности. Когда я закончила, миссис Блер глубоковздохнула и сказала совсем не то, что я ожидала услышать. Она взглянула на меняи, рассмеявшись, воскликнула:

– А знаешь, Анна, ты действительно потрясающая девушка! Тебечто, вообще никогда не бывает страшно?

– Страшно? – удивленно переспросила я.

– Да-да, страшно! Страшно! Взять и отправиться куда глазаглядят практически без гроша в кармане! А что ты будешь делать в чужой стране,когда кончатся деньги?

– Да зачем заранее беспокоиться? Пока что у меня денег полно.Я практически ничего не потратила из тех двадцати пяти фунтов, что мне даламиссис Флемминг, и вдобавок вчера выиграла в карты. Это еще пятнадцать фунтов.Так что у меня денег хоть отбавляй. Сорок фунтов!

– «Хоть отбавляй»! Боже мой! – пробормотала миссис Блер. – Ябы, например, так не смогла, Анна, а я, между прочим, не робкого десятка. Новесело отправиться в путь, имея в кармане всего несколько фунтов и не зная, чтобудешь делать, где очутишься?!

– Так ведь в этом-то вся и прелесть! – вскричала я с горящимвзором. – Это и есть дух авантюризма!

Миссис Блер взглянула на меня, кивнула и улыбнулась.

– Счастливая ты, Анна. Мало кто способен на такое.

– Ладно, – нетерпеливо перевела я разговор. – А что вы обовсем этом думаете, миссис Блер?

– Я думаю, что ничего более захватывающего я в жизни неслыхала. Но знаешь что? Перестань, пожалуйста, называть меня миссис Блер.Гораздо лучше звучит Сюзанна. И говори мне «ты».

– С превеликим удовольствием, Сюзанна.

– Молодец. Теперь – к делу. Ты говоришь, что узнала всекретаре сэра Юстаса – не в этом длинномордом Пейджете, а в другом – раненого,который искал убежища в твоей каюте?

Я подтвердила.

– Получается, что сэр Юстас вдвойне связан с этой историей.Сначала в его доме убивают женщину, а теперь его секретаря ранят в час ночи, втаинственный, мистический час… Сам сэр Юстас, по-моему, вне подозрений, но начистую случайность тут все списывать нельзя. Существует какая-то связь, хотя онвполне может ни о чем и не догадываться. Теперь это странное происшествие сдежурной горничной, – задумчиво продолжала Сюзанна. – Опиши ее внешность.

– Да я толком не запомнила. Я была так взволнована,взвинчена… а горничная свалилась как снег на голову… Но… да, по-моему, ее лицомне знакомо. Так что, конечно, я ее видела раньше.

– Знакомое лицо, – протянула Сюзанна. – А ты уверена, чтоэто не мужчина?

– Ну… она была высокая, – признала я.

– Гм-м… На сэра Юстаса не похоже, Пейджет не подходит…Погоди-ка!

Сюзанна схватила листок бумаги и принялась лихорадочнорисовать. Потом склонила голову набок и оценивающе уставилась на свою работу.

– Очень смахивает на преподобного отца, Эдварда Чичестера.Добавим еще пару деталей…

Она протянула мне рисунок:

– Ну что, такая была твоя горничная?

– Да, да! – вскричала я. – Сюзанна, до чего же ты умная!

– Я никогда не доверяла этому Чичестеру. Помнишь, как онуронил кофейную чашку и позеленел, когда мы упомянули про Криппена?

– И он пытался занять семнадцатую каюту! – подхватила я.

– Да, все одно к одному. Но что бы это могло значить? Чтодолжно было случиться в семнадцатой каюте? Вряд ли там собирались зарезатьсекретаря. Для этого не нужно уславливаться о дне и месте. Нет, намечаласькакая-то встреча, он помешал, и его пырнули ножом. Но с кем должны быливстретиться? Уж наверняка не с тобой. Может, с Чичестером? Или с Пейджетом?