– Но должны же вы справить тризну по вашим павшим… единомышленникам, – предложил я.

– Да кому это надо, – фыркнул другой караульный. – Смерть – это часть нашей работы. Мы не оплакиваем павших. Это пустая трата времени и отвлечение от насущных проблем. Когда ты вступаешь в Караул, ты перестаёшь быть той личностью, чья смерть будет оплакана. Мы все лишь части чего-то большего, и так к нам и следует относиться.

– Это часть нашей присяги, – добавил третий воин. – «Мы служим, мы сражаемся, мы защищаем. Мы поддерживаем нашу миссию и с радостью отдадим свои жизни, если будет на то воля богов». Так что наша задача сейчас – понять, каким образом обеспечить успех нашего похода без сорока процентов боевого состава.

Мы с Ари переглянулись и сдались.

В конце концов, было в этом рациональное зерно: возможно, что судьба всего мира зависела от нашей миссии, и поэтому совершенно глупо было тратить время на оплакивание гибели двоих, когда провал может привести к гибели миллионов или даже миллиардов.

Кроме бойцов (если не считать наших ушибов и синяков) пострадал только Головастик, который вывихнул лодыжку. Тики уже работала над заклинанием, которое облегчило бы его боль.

У Тики Грызьнелюб всегда была высокая восприимчивость к магии. Правда, до того как она перебралась в чикагское подземелье, Тики никакой подготовки не проходила. Оказавшись там, она начала тренировки с Фенмиром Мистмохнусом (я тем временем был в темнице на базе Эдвина в Алькатрасе). В результате выяснилось, что у Тики есть два таланта:

1. Жутко и заковыристо браниться;

2. Учить и применять целебные заклинания.

И хотя её заклинания не всегда могли излечить болезнь, они отлично уменьшали боль и ускоряли процесс восстановления.

В любом случае мы считали себя счастливчиками, имея такого члена в отряде, что, надо заметить, совершенно не по-гномьи.

Спустя пару часов после Битвы на рокнаровской опушке мы забрали всё, что смогли, из наших палаток, освежевали рокнаров и взяли с собой всё мясо, которое могли унести[13], и вырезали Камешку посох.

– Итак, Камешек, в какую сторону нам идти? – спросил я.

И тут мы все замерли. Одна за одной наши головы медленно повернулись к скальному троллю. Мы все в немом осознании уставились на то, что осталось от его глаз.

– КАМЕШЕК ЛИЦЕЗРЕТЬ КУДА В ДАННЫЙ ПРОМЕЖУТОК ВРЕМЕНИ? – спросил он. – КАМЕШЕК ДЕЗОРИЕНТИРОВАН.

– Эмм… – произнёс я.

– Идрит-ангридит, – сказала Тики. – Наш навигатор теперь ни кашаглота не видит!

Караульные ахнули, услышав невыносимо грубые ругательства Земли отделённой.

– Обычный компас не поможет в этом лесу, – тихо сказала Ари. – Никто не сможет сказать, в каком направлении мы смотрим.

Тут Камешек принялся издавать грохочущие раскатистые звуки, как будто его сейчас стошнит. Но я понял, что на самом деле это было нечто другое: тролль смеялся. Камешек хохотал, чуть не лопаясь от смеха.

– УМОРА, – сказал он. – КАМЕШЕК УСТРАИВАТЬ ТЕАТРАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ. КОМЕДИЙНУЮ УЛОВКУ. ПРИТВОРНОЕ БЕССИЛИЕ. ПРЕДУМЫШЛЕННЫЙ ВЕСЁЛЫЙ СЦЕНАРИЙ. КАМЕШЕК РАЗЛИЧАЕТ ПОДХОДЯЩИЙ ПУТЬ НЕ ОРГАНАМИ ЗРЕНИЯ. ИДТИ ВПЕРЁД.

Огромный тролль ткнул пальцем куда-то в чащу и первым пошёл в том направлении, стуча внушительным посохом по земле перед собой, чтобы не наткнуться на что-нибудь.

Никто не рассмеялся над его шуткой, мы лишь молча двинулись следом.

Но я совершенно уверен, что услышал девять облегчённых выдохов.

Если битва с рокнарами чему меня и научила, так это тому, что мне нужно новое оружие.

Снова и снова избавление от Кровопийцы (про который говорили, что это самое мощное оружие гномов) казалось большущей ошибкой. Если бы он был поблизости, то определённо согласился бы со мной: «Конечно же, это была ошибка, Грегдруль!» Как раз в такие моменты во всех рассказах читатель хлопает себя ладонью по лбу, полностью убеждаясь в непроходимой тупости главного героя.

Но всё дело в том, что я не был героем.

Топор превращал меня в кого-то, кем я не являлся. Кого-то, кто нравился мне всё меньше и меньше. Кого-то жестокого. Самовлюблённого. И беспринципного.

Да и к тому же что это за гном, если ему повезёт отправиться в самую опасную миссию с самым подходящим для этого оружием? Это уже и не гном, а удачливое непонятно что.

Вот почему, когда чуть позже тем же утром мы наткнулись на меч в камне, нам это показалось очень неожиданным (и слегка подозрительным).

Вот именно, настоящий меч в камне. (Знаю-знаю, я тоже закатил глаза.)

Мы нашли его примерно в десяти километрах от того места, где сражались с рокнаром. Глэм первая заметила рукоять, торчащую из здоровенного булыжника. В этом мече не было ничего особенного, если не считать того, что он был воткнут в твёрдый камень. На рукояти не было ни искусных росписей, ни украшений из драгоценных камней. Она не была отлита из золота, и её не украшала изысканная резьба. Это был обычный стальной эфес, c прямой гардой и сферическим навершием размером чуть больше мяча для гольфа. Если его и покрывала когда-то кожа, жгут или дерево, чтобы защищать руки владельца, то всё давно истлело. Клинок тоже казался ничем не примечательным кроме того, что часть, выступавшая из камня, блестела и была так отполирована, как будто меч воткнули сюда всего несколько часов – а не лет, веков или даже тысячелетий – назад.

– Меч в камне? – наконец произнёс я. – Серьёзно? Да ну, бросьте…

Не секрет, что я не любил фэнтезийные книги и фильмы, и не полюбил их даже после того, как узнал, что я гном и что многие из них основаны на реальных исторических событиях. И никто из моих друзей не любил эти фильмы. Но у них это, скорее, были не претензии к художественной силе произведения, а обиды на то, как там, например, в «Хоббите», нашу подлинную историю подавали как сказку. Ну, вы понимаете, все эти вещи и существа – заговорённое оружие, обладающее собственным именем, предсказания, волшебники и странные формы жизни вроде разговаривающих деревьев и рокнаров – объявлялись авторским вымыслом.

И вот перед нами меч в камне, – пожалуй, самый распространённый образ в мире фэнтези.

– По-моему, это круто, – заявила Глэм. – Вдруг у него есть что-то вроде разрушительной силы, и всё такое.

– Быть должно, утерянный эсток галдадрунский это, – сказал оживившийся Лейк. – Из легенды о сэре Даромире Ядобородом.