учителю, что он достоин. Который всегда полагался только на себя, потому что больше было не на кого.

– Конечно, я буду участвовать, – заявил он. – Пусть я умру. Пусть опозорюсь. Но я постараюсь победить.

Услышав это, Виола схватила его за плечо и потащила за собой в обход здания Гильдии, где другие дети выстроились перед столом регистрации. Баркли узнал нескольких, включая Тэджа, опять окружённого преданными поклонниками. Несмотря на кусачий мороз, он так и не опустил рукава, горделиво демонстрируя метку в форме огромной змеи.

Виола выдернула из-под пальто шарф, обмотала им голову на манер капюшона и опустила по самые глаза. Выглядело это немного смешно, особенно из-за выступов по бокам, получившихся из-за затянутых в узлы волос.

– Что ты делаешь? – спросил Баркли.

– Не хочу, чтобы меня узнали.

– Боишься, все опять начнут к тебе подлизываться?

– Нет, – огрызнулась она. – Я боюсь, что все решат, будто я участвую. Пойдут слухи.

Баркли вспомнилось, что, если верить тем троим взрослым чудологам, Виола была ученицей некоего Сирила Харлоу.

– А ты ведь уже ученица Гильдии, верно?

– Да, – пискнула она, нырнув ему за спину. Ей явно было не безразлично мнение окружающих.

– И часто ученики путешествуют без своих мастеров?

– Э-эм, да. Постоянно.

Баркли сощурился. Тогда почему все в Сикоморе удивлялись при виде её?

Но продолжить расспросы он не сумел, его отвлёк шум впереди.

– Что ты сказал? – с презрением спросил кто-то.

Баркли узнал голос и, повернувшись в его направлении, действительно увидел Тэджа. Тот враждебно смотрел на двух ребят, мальчика и девочку: они были одного роста, с одинаково неряшливыми коричневыми шевелюрами, бежевой кожей и в заплатанных пальто – точно близнецы. У каждого на щеке темнело родимое пятно, только у мальчика оно было на левой, а у девочки – на правой. Как зеркальные отражения.

– Я ничего не говорил, – буркнул мальчик, вертя в пальцах странную колоду карт из чёрных шестиугольников.

– Ещё как сказал, – прорычал Тэдж. – А теперь повтори, если смелый.

Девочка встала между ними.

– Абель лишь пожелал тебе удачи. Как товарищу по Отбору.

Она протянула Тэджу руку. Тот пожал её, но стоило их ладоням соприкоснуться, как девочка вскрикнула и отдёрнула руку. Всё произошло так быстро, что Баркли не понял, что Тэдж сделал. Должно быть, применил какую-то подлую магию.

– Не трогай её! – толкнул его Абель, уронив карты в снег.

Баркли глазам своим не поверил, когда сидящие за столом регистрации взрослые даже не предприняли попытки вмешаться. Его потрясение лишь усилилось, когда Тэдж, которому пришлось отступить, чтобы восстановить равновесие, случайно встретился взглядом именно с ним.

– Ты! Бесполеземец!

– Не обращай на него внимания, – прошептала Виола, и Баркли кивнул и отвернулся. Следующие несколько минут, проведённые в очереди, он чувствовал спиной испепеляющий взгляд Тэджа.

Мужчина за столом, одетый в тёмно-зелёное меховое пальто, развернул чистый свиток пергамента и глянул на Баркли из-за квадратных очков.

– Имя, возраст, родной город?

– Баркли Торн. Одиннадцать. Занудшир.

Мужчина нахмурился, но комментировать не стал.

– Сколько у тебя чудищ?

– Одно.

– Его вид?

– Люфтхунд.

Мужчина от удивления выронил перо, брызнув чернилами на анкету Баркли.

– И к-как его зовут?

– Зовут? – Баркли и в голову не приходило давать чудищу имя.

– Да. Как ты к нему обращаешься?

– Э-эм…

– Мне нравится Альфа! Очень по-волчьи, – предложила Виола. – Или Луп! Я знаю чудолога с чудищем, похожим на волка, с таким именем…

– Зачем мне его называть? – пробормотал Баркли. – Это же не собачка, а корень всех моих бед, вон что он такое!

Мужчина кивнул и так и записал: «Корень». После чего развернул анкету к нему.

– Подпиши здесь. Тем самым ты подтверждаешь, что осознаёшь риски, сопутствующие Отбору, которые могут привести к ранению и/или гибели тебя и/или твоего чудища.

Баркли подписал форму. Его рука не дрожала: он был готов. Ко всему.

Буркнув «до свидания», он развернулся и врезался прямиком в Тэджа. Тот стоял, скрестив на груди руки.

– Ты же вроде хотел избавиться от своей метки? – спросил он. – Я бы на твоём месте хорошенько подумал. Как бы на Отборе ты не попытался прыгнуть выше головы.

– Обойдусь без твоей заботы, – проворчал Баркли.

– Удивительно, как тебе вообще разрешили участвовать, бесполеземцу-то. Жду не дождусь практического раунда. Сделаем ставки, как быстро тебя сожрут.

– Или как быстро он докажет, что ты идиот, – отбила Виола.

Взгляд Тэджа сместился на неё, и он задумчиво сощурился.

– Я тебя знаю?

Она быстро захлопнула рот, очевидно коря себя за то, что вообще его открыла, и ещё ниже опустила шарф.

– Вряд ли.

– Ты Дюмон! Дочь Верховного чудолога!

Гул голосов разом стих, и все повернулись к ним.

«Верховного чудолога?» – повторил про себя Баркли. Неудивительно, что все носились с Виолой как с принцессой. Её отец был не просто «важным человеком», он стоял во главе всех чудологов!

– Нет-нет, – залепетала Виола. Баркли ещё никогда не видел её такой неуверенной. – Ты меня с кем-то спутал…

– Ты же вроде ученица Рассветного Рога? – перебил Тэдж.

Виола, похоже, поняла всю тщетность своих усилий, но взгляда от земли так и не подняла.

– Я была… В смысле, так и есть. Я не собираюсь участвовать в Отборе. Я здесь, чтобы поддержать друга.

Тэдж с любопытством глянул на Баркли и фыркнул.

– Бесполеземец не заслуживает твоей поддержки.

Баркли потянул Виолу за собой из очереди и, заметив машущих им из угла двора близнецов, свернул к ним.

– К вам тоже Тэдж приставал? – спросил Абель, полой изношенного свитера обтирая от снега свои странные карты. Вблизи Баркли разглядел на них портреты, на самой верхней в колоде была изображена Руна Расгар с уже знакомым ему жутким шрамом на лице.

– Хоть объединяйся в клуб, – пробормотала его сестра. У неё за плечами был рюкзак, набитый под завязку тетрадями и фигурками, напоминающими чудищ. Держать его на весу было наверняка тяжело, но девочка не подавала виду.

– Что ты ему такого сказал, что он так разозлился? – полюбопытствовал Баркли.

Абель пожал плечами:

– Ему лишь нужен был повод. Его коробит, когда кто-то не осыпает его восторгами, только потому что у него чудище мифического класса.

Если Баркли правильно понял, Абель