Мандип легонько улыбнулся.

– Всё относительно. Боюсь, Руна Расгар – далеко не «кто угодно».

– Её все боятся, – сказала Флориана.

– Её все уважают, – возразил Мандип.

– А к нам тогда как относятся?

– Терпят, – пробормотала Атна в пустую кружку.

Баркли был благодарен им за помощь, но предостережения пропустил мимо ушей. Он привык просить взрослых о помощи. В конце концов, ему потребовалось несколько дюжин попыток, чтобы убедить мастера Пилцманна взять его в ученики. Баркли не сдастся. Для этого было ещё слишком рано.

Он вежливо их поблагодарил и, проигнорировав возражения Виолы, направился прямиком к Руне и храпящему главному чудологу.

Остановившись у дивана, Баркли откашлялся.

– Э-эм, простите, мисс Расгар?

Руна повернулась к нему, и Баркли увидел, что правая сторона её лица была изуродована жутким шрамом: чьи-то острые когти рассекли бледную кожу почти до самого уха.

– Полагаю, это моё имя, – сухо сказала она, – хотя, признаться, непривычно слышать по отношению к себе слово «мисс».

Взгляд её холодных серых глаз изучающе скользнул по ребятам и остановился на Виоле. Баркли ещё никогда не видел её такой сконфуженной.

– Виола Дюмон… Как Сирил?

– Х-хорошо, – едва выговорила Виола. Её пальцы нервно забегали по значкам, даже по тем, которые не нуждались в выравнивании.

– Как жаль, – отозвалась Руна. – Что бы вы ни хотели спросить, поторопитесь. Не хочу будить Эрхарта. Он без конца клянчит деньги… чтобы наконец привести всё тут в порядок…

– Пожалуйста, мисс Расгар. – Баркли снова задействовал свой самый учтивый голос. Руна не улыбнулась, хотя, возможно, она была из тех людей, кто в принципе никогда не улыбается. – Я ищу способ, как избавиться от метки чудища. Это возможно?

Её взгляд сместился на него. Он сглотнул.

– Возможно, но опасно. И зависит от конкретного чудища.

– Это люфтхунд.

Руна оказалась первым человеком на его памяти, не выказавшим ни малейшего удивления при этих словах.

– И ты хочешь от него избавиться? Ты понимаешь, что большинство твоих сверстников всё бы отдали ради такого могущественного чудища? – Фыркнув, она посмотрела по сторонам. – Как и половина этих мастеров.

Баркли успел испытать на себе, на что готовы пойти некоторые чудологи ради обладания люфтхундом.

– Я просто хочу вернуться домой, – твёрдо сказал он.

– Где твой дом?

– Занудшир.

– Это его семь лет назад уничтожил Гравальдор? – Выражение её лица – самую капельку – смягчилось. – Давно ты в Сикоморе?

– С утра.

– Скажи, что ты о нём думаешь? Что ты думаешь о чудологах?

– Тут… – Кровь прилила к щекам Баркли, как всегда бывало, когда он лгал. – Всё иначе.

– А если честно?

Он опустил глаза к ботинкам. В зале было шумно: смеялись чудологи, каркали и выли чудища, трещало пламя в камине. Не то что в Занудшире, уж точно не до такой степени. В Занудшире никому и в страшном сне бы не привиделось отрезать руки людям, чтобы украсть их чудищ. Там никто не обзывал его «бесполеземцем». И пусть некоторые законы Занудшира раздражали Баркли, город жил по правилам, чётко расписывающим, что хорошо, а что – плохо.

– Мне здесь не нравится, – тихо сказал он. Лицо Виолы расстроенно вытянулось.

– Справедливо, – кивнула Руна. – Тем более для того, кто пробыл тут меньше суток.

Баркли открыл рот, чтобы заверить её, что его мнение не изменится, сколько бы он здесь ни пробыл, но Руна продолжила:

– Я помогу тебе, но только при одном условии. Отбор начинается, ради него я и приехала в Сикомор. Он состоит из серии экзаменов, в ходе которых молодые ребята демонстрируют свои умения и чудищ. По их итогам лучшие становятся учениками Гильдии. Задача эта тяжёлая… а порой и опасная.

«Ну ещё бы, – подумал Баркли. – Тут всё опасно».

– Если ты станешь первым по результатам Отбора, – договорила Руна, – я расскажу тебе, как избавиться от метки.

Баркли выпучил глаза.

– Первым? Но я… я ничего не знаю ни о чудищах, ни о магии!

– Я не пытаюсь обвести тебя вокруг пальца или унизить. Если тебе не хватит сил, чтобы стать первым, ты не переживёшь удаление метки. Убивать тебя я не намерена. Докажи, что мне не придётся из-за этого волноваться, если я соглашусь тебе помочь.

Глава 12

Баркли выскочил из здания Гильдии на городскую площадь и поёжился под пошедшим снегом. Виола едва не запнулась о собственные ноги, торопясь за ним.

– Отбор начнётся завтра, – сказала она.

И без того плохое настроение Баркли ещё сильнее ухудшилось.

– Он состоит из трёх частей, каждая длится неделю.

Он застрянет в Сикоморе на целых три недели!

– Руна не обманывала, когда говорила, что на Отборе бывает опасно. Случалось, ученики получали травмы… и даже погибали…

– Перестань, Виола! – не выдержал Баркли, разворачиваясь. – Думаешь, мне от этого легче? Я не представляю, как буду участвовать! Я ничегошеньки не знаю о колдовстве…

– О магии…

– И либо погибну, либо опозорюсь! Но в любом случае победы мне не видать, а значит, я никогда не смогу вернуться домой.

Воображение Баркли без остановки рисовало картины ужасного будущего. Он навсегда останется в Сикоморе, будет чистить улицы от помёта чудищ, пока одно из них случайно его не сожрёт. Или сбежит в деревню где-нибудь далеко-далеко отсюда, возьмёт себе новое имя, отрастит бороду и больше не заговорит ни с кем до конца своих дней.

– Всё не так плохо! Едва ли на Отборе будет ещё кто-то с мифическим чудищем.

– Я бы не был столь уверен, – буркнул Баркли, вспомнив Тэджа. – И потом, какая разница, если я стану первым учеником, которого сожрёт его же собственное чудище.

Виола закатила глаза.

– Ты будешь участвовать или как?

Баркли вздохнул. Весь его гнев резко остыл и превратился в нечто холодное и несгибаемое – как сталь, выкованная из каменистой руды.

Виола совсем его не знала. Он был в её глазах обычным бесполеземцем, но это была далеко не вся правда. Баркли был мальчиком, который с малых лет сам зарабатывал себе на еду. Который заучил всё, что только можно, о грибах ещё до того, как стал учеником мастера Пилцманна, чтобы доказать