– Это Валентина! – сказала Людмила Михайловна. –Черненькая – Леночка, а вот эта – Соня.

– Тетя Мика, а вы нам не дадите на денек этикарточки? – умильно улыбаясь, попросила Маня. – Мы их толькопереснимем и сразу вернем.

– Зачем это? – нахмурилась хозяйка дома.

– Ну, тетя Микочка, пожалуйста!

– Вы, значит, все-таки не успокоились? Собираетесь этимделом заняться?

– Нет, то есть да… Ну, на всякий случай… – смущеннозабормотала Маня.

– А если с вами что-нибудь плохое приключится? Я же досмерти себе не прощу!

– Да что с нами может случиться из-за фотографий, тетяМикочка?

– Тогда зачем они вам?

Никита, который во время разговора не отрываясь смотрел нафотографии, вдруг сказал:

– Вообще-то вы правы, Людмила Михайловна. Не надо намникаких фотографий. Мы не будем лезть не в свое дело. Пусть этим занимаются те,кому положено.

Маня и Шмаков вытаращили глаза от удивления, а Гошка всесразу понял. У Никиты была превосходная зрительная память, и он навернякаузнает этих красоток даже через год. А пожилой артистке будет спокойнее. Иперед Маниной мамой ей не придется чувствовать себя виноватой.

Людмила Михайловна взглянула на Никиту с подозрением. Но унего был такой незамутненный честный взгляд, что она расплылась в улыбке.

– Умничка! Правильно говоришь – пусть этим займутся те, комуположено. А дети тут ни при чем. У них своя, детская, должна быть жизнь. Нечеговам с таких лет нагружать себя всей этой гадостью. Успеете еще. Гадости на вашвек хватит.

Маня испуганно взглянула на Гошку, а тот ей подмигнул. Онаобрадовалась. Раз Гошка ей подмигивает, значит, у них есть общие тайны…

– Значит, так, наша задача – отловить Соню. Если она ещеработает у Зайцева, мы ее отловим без проблем! – деловито заявил Шмаков,едва они вышли во двор.

– А кто такой Зайцев? – спросил Никита.

– Как это «кто»? Знаменитый модельер! На проспекте Мира унего Дом моды, – со знанием дела ответила Маня.

– Темный ты, Никитос, Зайцева не знаешь… Да его по телекувсю дорогу кажут…

– Показывают! – поправила Леху Маня.

– Ну, показывают, подумаешь, большое дело. И он почти всегдав красной бабочке!

– Ну и что? – удивленно спросил Никита.

– Ничего! Просто, если увидишь дядьку в красной бабочке,знай, это Зайцев!

– Леха, погоди ты с бабочкой, – отмахнулсяГошка. – Тут надо все хорошенько обдумать…

– Чего думать? Нет, ты скажи, чего зря думать, когда надодействовать?

– И как ты собираешься действовать? – хмыкнул Гошка.

– Просто! Чем проще, тем лучше! Двинем сейчас в Дом моды испросим, как найти Соню.

– А если у них там не одна Соня, а несколько?

– Ну прям! Соня – редкое сейчас имя! Вот скажи, ты у нас вшколе хоть одну Соню знаешь?

Гошка задумался.

– Что-то не помню, вроде нет.

– Ну, а я про что? Даже если там, не дай бог, есть две Сони,так мы как-нибудь разберемся. А вот с Валентиной похуже будет… мы про нее нифигашечки не знаем, где ее отлавливать…

– Если найдем Соню, это будет уже делом техники, –усмехнулся Никита. – Она нас на Валентину выведет…

– Если она захочет с нами разговаривать, – разумнозаметила Маня.

– Почему бы ей не захотеть? – удивился Шмаков. –Наплетем ей с три короба.

– Слушай, Леха, тут надо действовать очень осторожно, да ивообще, может, лучше, чтобы туда пошли девчонки…

– Какие девчонки? – насторожилась Маня.

– Ксюха, например, и Саша, – предложил Гошка, правда,не слишком уверенно.

– Зачем это? Я и сама сумею! Ты вспомни, Гошка, вспомни, какя с этим Корзуном говорила…

– Это кто такой? – недоуменно осведомился Шмаков.

– Ну, ты знаешь, муж той тетки, на которую со всех сторонпокушались, – объяснил Гошка.

– А, это ваше то дело… Понял.

– Так почему я теперь не справлюсь, а? – стояла насвоем Маня. – Нам нельзя время терять. А с Ксюхой и Сашкой мы когда ещеувидимся, пока расскажем, как и что… А так мы могли бы прямо сейчаспопробовать.

– Не терпится тебе, да? – засмеялся Гошка.

– Не терпится! – кивнула Маня.

– Правильно, малява! – поддержал ее Шмаков.

– Какая я тебе малява? – задохнулась Маня. – Несмей называть меня малявой, слышишь?

– Слышу, слышу! Не глухой, здоровенная ты наша!

Маня хотела было возмутиться, но передумала: не до того сейчас.

В Дом моды на проспекте Мира вошли только Маня с Никитой.Гошка и Леха остались ждать на улице.

Какая-то не слишком молодая женщина в темно-синем элегантномкостюме не без подозрения оглядела ребят, немного растерявшихся в первыймомент.

– Вы к кому?

– К Соне, – выпалила Маня.

– К какой Соне?

– Манекенщице. Она тут работает.

– Соня? А как ее фамилия?

– Мы не знаем. Нам сказали, тут одна Соня. Она такаявысокая, красивая.

– Высокая и красивая? – засмеялась женщина. – Ну,это не приметы. Тут у нас все высокие и почти все красивые.

– У нее такая гладкая прическа и… родинка над губой, –вспомнил Никита.

– Люся! Подойди сюда! – позвала женщина.

При виде Люси сразу можно было сказать – это манекенщица.Высоченная, тоненькая, с какой-то удивительной походкой… Но когда она открыларот, им показалось, что это базарная торговка.

– Ну чего? Никогда покоя нет!

– Погоди, Люся, – поморщилась женщина, – вот тутСоню спрашивают…

– Какую еще Соню?

– Мы фамилии не помним, – начала Маня, – у вас тутчто, много Сонь?

– А вам зачем?

– Надо! Только у нашей Сони родинка над губой…

– А, Сонька Назарова… так она тут больше не работает. Ушла,прынцесса.

У Никиты упало сердце. Неужели эта ниточка сразу оборвалась?

– А куда она ушла, не знаете? – просительно улыбнуласьМаня.

– Да на кой она вам? – полюбопытствовала Люся.

– Нас просили ей кое-что передать… на словах.