– Какую тетку? – насторожился Гошка.

– Она артистка, старая, всю жизнь играет в эпизодах, онатоже с ними снималась в том фильме.

– И что?

– А то, что она страшная болтушка, норовит все рассказать,что знает и чего не знает тоже.

– Но под каким предлогом мы к ней обратимся?

– Я знаю! – заявил вдруг Шмаков. – Говоришь, онавсю жизнь в эпизодах снимается?

– Ну да.

– Значит, славы тетенька недобрала. И если ты, Маня,скажешь, что мы, допустим, ее фанаты…

– Глупости, какие фанаты? – сморщила носик Маня. –У таких актрис фанатов не бывает.

– А чего у них бывает? – поинтересовался Шмаков.

– Ну, вообще-то она довольно известная, в лицо ее многиеузнают.

– Но как к ней подобраться-то? – спросил Гошка.

Маня задумалась.

– А может, рассказать ей всю правду, а? – предложиладевочка по некотором размышлении. – Она мировая тетка.

– Какую правду ты собираешься ей рассказать? – удивилсяГошка.

– Как «какую»? Обыкновенную! Скажем, что вы случайнооказались на Майорке, что вы хотите расследовать это дело…

– А она нас на смех не поднимет?

– Да ты что! Если хочешь знать, я ей рассказывала про тебя,про нас… Ну, про ту историю, как мы старушку спасали…

– Она поверила?

– А как же иначе? Ей все можно рассказывать…

– Ну, Маня, тогда попробуй организовать нам встречу с ней.

– Сейчас! – кивнула Маня и подошла к телефону.

«Во дает, – подумал Гошка. – Сказано – сделано!Молодчина Маня!»

– Ее дома нет, – огорченно сказала она. – Насъемках, наверно. Но вы не беспокойтесь, я ей дозвонюсь обязательно.

– Если она в Москве, – скептически произнес Шмаков.

– Ну, я бы знала, если бы она куда-нибудь уехала. Она нас сСашей опекает…

– Что-то летом я ее опеки не заметил… – проронил Гошка.

– А вот тогда ее и вправду в Москве не было, она в деревню ксестре уезжала. Видел бы ты, сколько она нам варенья наварила в деревне!Непонятно, как и довезла! Ладно, с этим все ясно. Гошка, лучше расскажи проМайорку! Ты фотки делал?

– Конечно. Надо только отнести в проявку.

– Он на Майорке не только убийцу выслеживал, он, междупрочим, там папашку своего встретил, – доложил Шмаков.

– Как?

– Вот так!

– Гош, это правда?

– Правда.

– Ой, расскажи!

Пришлось Гошке еще раз рассказать о встрече с отцом.

– Здорово! Гошка, ты рад?

– Ну, рад, в общем…

– Гошка с папой повстречался, на виндсерфинге качался… –выпалила вдруг Маня.

– Чего-чего? Стихи, что ли, забацала? – удивился Леха.

– С ней это бывает, – засмеялся Гошка. – Только навиндсерфинге не качаются. Это ж не качели.

– Очень даже качаются. На волнах! Что я, виндсерфинга невидела! – обиделась Маня.

– Ну, если на волнах… – сжалился над нею Гошка. – Адальше что?

– Дальше я еще не придумала. Сейчас…сейчас… кушал рыбу, пилкомпот…

– После пучило живот! – докончил строчку Шмаков.

– Вы сдурели, да? – возмутился Гошка.

– Я про живот ничего не говорила! Нет, не так. Гошка с папойповстречался, на волнах он с ним качался, оба радовались встрече…

– Представляешь, человече? – опять закончил строчкуЛеха.

Гошка прыснул.

– Лешка, ты что? Чего лезешь…

– Не могу спокойно наблюдать муки творчества! Все тянетпомочь девочке, я же благородный испанский дон!

– Ты не дон, ты дурак! – твердо произнесла Маня.

– Ну вот! Если б я, между прочим, был не дон, я бы тебе задурака вмазал, но мое донство мне не позволяет!

– Да, Леха, ты силен! – засмеялся Гошка. –Донство! А ты, Маня, заканчивай со стихами.

– Я не виновата, они сами из меня лезут… Шмаков, ты не дониспанский, а обычный шкет болванский! Ой, честное слово, это само…

– Плохо, Малыгина, просто скверно! – подражаяучительнице литературы Инне Николаевне, проговорил Шмаков. – Шкетболванский! Бездарно!

– Все, Леха, хватит! – вмешался Гошка, заметив слезы вМаниных глазах.

– А я что? Я ничего, – ответил Шмаков. – Ладно,проехали, а ты мне вот что скажи. Вы того мужика, которому бабки передали,сфотали?

– Как ты сказал? Сфотали? – взвилась Маня. – Такнельзя говорить!

– Ох, она меня достала! – заскрипел зубамиШмаков. – Без тебя знаю, как можно, а как нельзя.

– Незаметно что-то.

– Ой, заткнись ты!

– Гошка, я все-таки твоя гостья, а он…

– Леха! Если ты все время будешь задираться, мы никакогодела не сделаем.

– Все! Молчу, как камбала. Весь такой плоскенький,одноглазенький, лежу себе на дне и помалкиваю.

Тут уж и Гошка, и Маня не выдержали, расхохотались, и мирбыл восстановлен.

Через некоторое время Маня дозвонилась до своей знакомой.

– Тетя Мика? Здравствуйте, это я!

– Маняша? Ты почему не в школе? Заболела?

– Нет, тетя Микочка, не заболела, нас просто раньшеотпустили. У меня к вам дело, тетя Мика!

– Дело? Какое дело?

– Моему одному другу надо с вами поговорить.

– Что это за один друг? Уж не тот ли самый Гошка?

– Да, только вообще-то он не один…

– Ничего не понимаю!

– Ну, их двое или даже трое…

– Гошек?

– Друзей!

– А, поняла. И что, всем троим надо со мной поговорить?

– Ну да!

– О чем, интересно знать?

– Это не телефонный разговор.

– Ах ты, боженьки мои! Не телефонный разговор, надо же! Это,надо полагать, вас четверо ко мне ввалятся? Трое парней и ты? А Саша?

– О, тетя Микочка, Саша пока не в курсе, я ее постепенненькоподготовлю, а вы ей пока не говорите. Ну и маме тоже не надо…

– Маняша, это что-то плохое, да?

– Нет, что вы, это хорошее, то есть плохое уже произошло…

– Боженьки мои, ты меня пугаешь!