… – Как справиться с вооруженным ножом противником, если у вас с собой нет оружия? Ну, во-первых, что значит нет? Импровизированное оружие можно найти практически всегда и везде. Палка? Прекрасно. Ею можно легко обезоружить врага, нанося резкие удары по руке, сжимающей нож. Камень? Им можно бросить в голову. Если не попасть, то, по крайней мере, отвлечь. Любой предмет, который есть у вас в руках, от россыпи патронов до десертной ложечки, брошенный в лицо человека, заставляет хотя бы на секунду его отвлечь. И важно не упустить эту секунду. Близкая дистанция – бейте ногой в пах или кулаком в горло. Средняя дистанция – перехватите вооруженную руку, заломайте кисть или проведите рычаг локтя. С дальней дистанции никакого смысла что-либо кидать нет: противник заметит ваше движение и успеет среагировать раньше, чем вы проведете свою атаку.

Нет в принципе ничего, чем можно было бы отбиваться или бросить? И эта ситуация не безвыходная. Просто надо запомнить один важный момент: любое оружие само по себе безвредно. Самолет не полетит без пилота, пулемет не откроет огня без расчета, вот и нож не ударит вас сам по себе. Потому и работать надо против человека, а не против оружия. Ошибка новичков или обывателей, которых успешно режут бандиты: они пытаются схватиться за нож или вооруженную руку во время схватки. Зачем? Ждите атаки. Скорее всего она последует в живот. Может, и нет. Рассейте взгляд, смотрите в точку на груди ниже шеи. Только не концентрируйтесь на ней, а «рассейте» глаза по сторонам – и тогда вы увидите руки, успеете среагировать на удар. А дальше все просто: уходите с линии атаки, сбиваете вооруженную руку и наносите удар в горло или пах. Но в любом случае, защитить себя от атаки ножом сможет тот боец, кто умеет наносить им удары.

…И мы активно учились их наносить. Тренировались на свиных тушах. Прямой укол, укол сбоку, режущий удар… К слову, себя я какое-то время по-прежнему считал бывалым рукопашником (основания на это мне давали рукопашные схватки на Пингаррон). Да и знания, полученные на улицах Марселя, в целом совпадали с тем, чему нас обучали инструкторы.

Но так я думал ровно до знакомства с Макаром Осиповым, кубанским пластуном. В первой же схватке, в которой он должен был защищаться от ножа, пластун продемонстрировал свое абсолютное превосходство. Какие бы я ни делал обманные движения, как бы быстро ни проводил атаки, казак легко защищался, каждый раз становясь победителем. Он плавно, но очень быстро перемещался вокруг меня и зачастую ловил мой корпус руками, закручивая так, что я неизменно оказывался на земле. Или резкими, словно кошачьими, хлесткими ударами выбивал нож. Он бил по руке или чуть ниже кисти с внутренней стороны, или с внешней по кулаку в районе костяшек. Как я ни старался, в момент немеющие пальцы разжимались и выпускали оружие.

Этот стиль ведения боя мало походил на дзюдо, потому я решил узнать, чем же владеет казак. Оказалось, что никакого стиля нет, а есть искусство ведения боя безоружным, которым в свое время владел каждый пластун. Заинтересовавшись, я продолжил расспрашивать старого (гораздо старше сорока) казака. И хотя я любил историю и думал, что неплохо ее знаю, многие вещи оказались далеко за пределами моих познаний.

…Казачество за свое существование пережило несколько этапов развития. Как появился этот свободолюбивый народ (а Макар однозначно считал казаков народом), история умалчивает. Остается лишь догадываться, что бродники, в свое время поддержавшие монголов в борьбе с половцами и, как следствие, в завоевании Руси, поступили к ним на службу. Оттуда и перевод слова «казак» – вольный, свободный. То есть вольный и свободный русский воин на службе у татар…

Но память общей крови и веры не потерялась, и на Куликовом поле, а также во время нашествия на Русь Тамерлана казаки поддержали Московских князей. За что и поплатились. Их города по Дону были разорены, а уцелевшие бежали кто на Русь, кто на Запорожье.

Когда же степняки ослабели, а донские степи стали диким полем, вольные воины вновь стали их осваивать. Но при этом малыми отрядами, которые пока еще не могли на равных сражаться с конницей степняков.

К казакам примкнули разбитые московскими владетелями новгородские ушкуйники, что промышляли речным разбоем на Волге. Вместе они стали совершать морские походы на турок и татар. Походы эти были успешны, уцелевшие воины возвращались с богатой добычей, что неизменно приводило к увеличению числа «охотников» и росту воинского мастерства внутри казачества. Тем же путем развивалась и запорожская вольница, воины которой совершали совместные морские походы с донцами.

В итоге возрожденное казачество представляло собой не конницу, а сильную «морскую» пехоту. Прям как пираты Карибов, с той лишь разницей, что казаки сражались с иноверцами, грабившими Русь, что Литовскую, что Московскую. И это было не сборище бандитов: вольные воины умели воевать строем (что было редкостью в XVI–XVII вв.), имели в своем распоряжении большое количество огнестрельного оружия. Они были спаяны верой, боевыми традициями воинского братства, общим врагом. Враг, к слову, был очень сильным. Достаточно сказать, что лучшей пехотой того времени считались турецкие янычары, и запорожцы признавали себя преемниками их боевых традиций.

В XVIII веке ситуация стала меняться. Донское казачество, при поддержке Московского государства, разрослось, окрепло и создало собственную конницу. В дальнейшем донцы и развивались как тип легкой конницы, одной из лучших в мире (вспомним слова Наполеона о казаках). Запорожцы тоже имели свою кавалерию… но лошадей мог иметь далеко не каждый казак. Казачья старшина разоряла простых воинов, что, кстати, стало одной из причин расформирования запорожского войска и перевода его на Кубань, в предгорья Кавказа.

Вот там запорожцам из станицы Пластуничной и пригодились навыки пешего боя. Они развивали их с каждым поколением в бесчисленных схватках с горцами, и в итоге появился отдельный род казачьих войск – пластуны. Они снайперски стреляли, великолепно ориентировались на местности, умели бесшумно двигаться и мастерски маскироваться. Их навыки владения холодным оружием просто не имели аналогов, а уж умение снимать дозоры и вести разведку…

Но в то же время их численность всегда была очень невысокой. Про них знали, пластуны отличились при обороне Севастополя, но никто не попытался систематизировать и распространить их уникальный боевой опыт. Очевидно, из-за его специфичности – ведь до Первой мировой в Европе по-прежнему придерживались правил ведения «рыцарской» войны.

В Великую войну пластуны изначально воевали на Кавказском фронте в количестве двух бригад. В дальнейшем, когда часть русских войск перебросили с Кавказа на Восточный фронт, пластуны отличились в боях и с германцами. Они бесшумно снимали часовых, а после так же бесшумно вырезали немцев целыми ротами.

В Гражданскую пластуны сражались на стороне белых. Но их присутствие существенным образом не отразилось на ходе боевых действий из-за малого числа и неспособности командования грамотно реализовать их потенциал. К слову, отдельные пластунские батальоны и даже бригады формировались из числа донских казаков, вот только это были не настоящие пластуны, а обычные спешенные казаки.